ЗАПИСКИ ПУТЕШЕСТВЕННИКА

К.Н.Сапожников

В поисках Эльдорадо

(Окончание. Начало см.: Латинская Америка, 2005, № 5).

Каждый венесуэлец знает байку о том, что Бог, создавая Венесуэлу, использовал излишки того, что осталось от "строительства" других стран. Причем, излишки весьма обильные. В недрах венесуэльской Гуайаны действительно есть вся таблица Менделеева. Не пожалел Господь ни золота, ни алмазов. На поиски сокровищ в Гуайану слетаются авантюристы со всей Латинской Америки. В горных ущельях и лесных дебрях трудятся сотни нелегальных добытчиков.

НЕИЗЛЕЧИМАЯ ЛИХОРАДКА

От Ориноко до границы с Бразилией вьется шоссе. Вдоль него расположены городки, основанные первыми старателями: Упата, Эль-Кальяо, Эль-Дорадо, 88-ой километр (именно такое название!) и другие. Качество жизни их обитателей по сей день зависит от продуктивности приисков. Повсюду висят объявления: "Куплю золото и алмазы". Главный местный сувенир - осколок кварцевой породы с вкраплениями золотых блесток.

У ювелирных лавок дежурят подозрительные личности. Они "косят" под типичных старателей и предлагают из-под полы, но по очень сходной цене, то самородок размером в теннисный мяч, то горсть "сырых" алмазов. Видимо, не перевелись еще простофили-туристы. Когда-то в этих краях царил дух "дикого запада", но по мере поступления громадных налоговых сумм в муниципальную казну, "право сильного" уступало место порядку и цивилизации. Курьезный, но весьма объяснимый факт: в Эль-Кальяо, например, электричество появилось раньше, чем в Каракасе. В этом же городке была создана первая публичная библиотека и футбольная команда. Дети старателей получали образование в лучших англоязычных школах Тринидада.

Такой же расцвет в годы "золотой лихорадки" переживал и город Эль-Дорадо. Но сейчас увидеть тут следы былого процветания трудно. Мне потребовалось порядком поколесить по улицам, чтобы отыскать гостиницу, "в принципе" пригодную для ночевки. А ведь российские путешественники, как известно, весьма неприхотливы в бытовом отношении. В самом лучшем отеле Эль-Дорадо искрила электропроводка, из крана текла подозрительно желтая вода, а по номеру выжидающе кружились комары с "белыми лапками" - потенциальные разносчики лихорадки дэнге. К тому же по коридору, едва освещенному одной-единственной лампочкой, слонялись те самые подвыпившие типы, карманы которых были доверху набиты "самыми дешевыми в мире" самородками и алмазами. Но, ничего, пронесло. Ко мне никто не приставал, а эти типы всю ночь выясняли отношения друг с другом. Против комаров же есть отличное средство: дымные антимоскитные спирали.

Столь звучное название этого городка возникло не случайно. По индейским легендам, где-то в его окрестностях на западном берегу озера Парима находилась столица Инки Маноа. Его дворец по роскоши золотого убранства превосходил все ранее захваченные и разграбленные конкистадорами. Едва ли не каждый день Маноа начинался с церемонии поклонения Отцу-Солнцу. На его тело, покрытое липким древесным соком, наносился слой тончайшей золотой пыли. Появление позолоченного Маноа на ступеньках дворца вызывало у всех допущенных к ритуалу прилив религиозного экстаза. В лучах рассветного солнца он казался двойником светила. Торжественное шествие всемогущего вождя, окруженного жрецами и военачальниками, повергало в страх и трепет его подданных. Церемония завершалась погружением Маноа в воды озера и жертвованием золотых украшений Отцу-Солнцу.

Легенды о дворце из золота и бесценных дарах Инки, которыми устлано дно озера, до сих пор будоражат воображение искателей сокровищ. И их не обескураживает, что самые первые охотники за золотыми миражами - Себастьян де Беналкасар, Фелипе де Хуттен, Франсиско де Орельяна, корсар Вальтер Ралейг - так и не смогли отыскать легендарную столицу Инки Маноа. Значит, шансы на удачу все-таки остаются по сей день...

ЭКСТАЗ ТУРИСТА

Необъятные просторы к югу от Сьюдад-Боливара - это не только "природная кладовая", но и царство экологического туризма. Значительную часть штата Боливар занимает Национальный парк Гран-Сабана. Здесь есть все, что может привести в экстаз фанатиков "первобытного образа жизни". Непроходимая сельва, бурные реки, загадочные "столовые горы" - тепуи, роскошные водопады - все это расположено на самом древнем по геологическим меркам Гуайанском массиве. Именно здесь разместил Артур Конан-Дойль свой "Затерянный мир". А вдохновили его на написание книги газетные публикации о том, что в Гуайане, возможно, уцелели живые динозавры. Для энтузиастов авантюрного туризма невероятные приключения героев романа - лучшая реклама. В регионе находят свою туристическую "нишу" и эзотерики, и мистики, и уфологи. Поэтому лозунг местной администрации - "Превратим штат Боливар в мировой центр туризма!" - успешно воплощается в жизнь.

Особенно преуспела в этом Канайма - небольшое индейское поселение, окруженное гигантскими тепуями. Сюда из Сьюдад-Боливара ежедневно отправляются самолеты с туристами. Этим маршрутом не раз летал и знаменитый Джимми Энджел. Об этом непременно напоминают пассажирам пилоты. Каждый из них, совершая виражи вдоль огромной золотисто-коричневой стены Ауйян-тепуя, украшенной серебристой лентой знаменитого водопада, сообщает прилипшим к иллюминаторам туристам историю авантюриста-первооткрывателя.

Двадцать лет назад Канайму обслуживал всего один туристический оператор. Сейчас лицензиями обладают до двадцати турфирм, что создает очевидную толкучку в некогда безлюдном краю. Девяносто процентов визитеров - иностранцы, причем преобладают немцы. Есть однодневные, двухдневные и трехдневные маршруты. Для желающих вкусить Канайму по полной программе выделяется пять дней: главной целью такого тура, естественно, является созерцание водопада Анхель. В диких условиях на лоне природы предусматривается VIP-обслуживание. Туристов поселяют в персональных хижинах-чуруарах с ватерклозетом и кабельным телевидением!

Памятуя, что впереди у меня вторая часть путешествия из Сьюдад-Боливара через Гран-Сабану до бразильской границы, я выбрал двухдневный "пакет". "Передышка" в Канайме была насыщенной: плавание на стремительных лодках-куриарах, ночевка в гамаке под звездным небом на Острове орхидей, омовение в Источнике счастья. А разве можно с чем-то сравнить ту остроту ощущений, которую испытываешь, когда оказываешься под гремящим водяным пологом водопада Сапо: на несколько сотен шагов по узкому скользкому карнизу решаются далеко не все. Особенно когда между тобой и ревущей пропастью всего лишь хрупкие деревянные поручни.

Здесь даже самые пресыщенные туристы и те ощущают "нечто": это необъяснимый, идущий из глубины веков магнетизм природы, "сверхъестественность" пейзажа и его энергетическая составляющая - все это вместе взятое и побудило группу энтузиастов из Каракаса создать туристическую фирму "Мистик Тревэл", которая специализируется на обслуживании клиентов с "неформальными интересами". К их числу относятся и те, кто верит в существование инопланетян, с жаром поглощает труды по метафизике, не сомневается в существовании паранормального мира. Потакая их интересам, фирма вписывает Канайму в систему "энергетически знаковых мест", которые включают среди прочих пирамиды Египта, перуанский Мачу-Пикчу, мексиканские Теотиуакан и Паленке.

Я не без интереса проштудировал эти брошюры, неизменно восхищаясь тем, с каким мастерством были расставлены в них акценты на "очевидном-невероятном". И, что самое удивительное, все подается настолько доказательно, с конкретными персонажами, четкими цитатами, точными географическими привязками! Чего стоит, например, карта Гран-Сабаны с обозначением местонахождения энергетических "ворот", тепуев с "киноэффектами" на склонах, а также взлетно-посадочных площадок НЛО! Кстати, весьма забавно выглядит примечание о том, что весь этот "параллельный мир" доступен только для людей "с разбуженной чувствительностью, способностью видеть или чувствовать энергию нематериального". Вот он крючок, пробуждающий любопытство! Разве не интересно познать самого себя, проверить, разбужена ли у тебя чувствительность, одарен ли ты паранормальными качествами? А коли таковых не обнаружится, - не взыщите.

Та часть Гран-Сабаны, которую разрезает шоссе, проложенное в сторону бразильской границы, туристическим сервисом еще не освоена. Это излюбленное место паломничества "дикарей". Отсутствие мало-мальски приличных отелей по трассе их ничуть не пугает. Правда, и тут понемногу появляются туристические комплексы, но они пока еще довольно примитивны, и отданы на попечение местных индейцев.

Мои попытки отклониться в сторону от главной трассы и проникнуть вглубь "мистической территории" успехом не увенчались. Полагаясь на мощь "чероки", я пытался было пробиться к подножию тепуя Рорайма, самого высокого в Гуайане (2723 метра). По мифологии индейцев-пемонов, на его вершине обитают всемогущие, не слишком доброжелательные и мало общительные боги. С последней характеристикой я полностью согласен. Анахореты с тепуя явно не стремились к общению со мной. Дорога к Рорайме с каждым километром становилась все труднее и опаснее, можно было завязнуть в зыбях, свалиться с обрыва или просто заблудиться из-за отсутствия дорожных указателей. Пришлось любоваться неприступным бастионом древней горы с некоторого удаления. (С 1991 г. существует запрет на восхождение на вершины тепуев без специального разрешения Национального института парков и заповедников. Правда, есть категория туристов, которых иногда называют "Рораймо-зависимыми". Они пользуются любой законной и незаконной возможностью, чтобы хотя бы раз в год подняться на тепуй и "подзарядиться" его "энергетической вибрацией".)

Однако к другому уединенному месту Гран-Сабаны - в Каванайен - я все-таки проехал. Дорога была ничем не лучше, такая же разбитая. Но я помнил, что когда-то мне удалось проделать этот путь на обычном "шевроле", причем ночью, при скудном лунном свете. Ночевать я устроился в "странноприимном доме" при францисканской церкви у 70-летнего отца Тирсо. Тогда все воспринималось в романтическом свете, даже отряды тараканов, которые по-хозяйски сновали по комнате, и те не вызывали отвращения. На следующий день я осмотрел там все, что заслуживало внимания: уютный индейский поселок из "подручных материалов", аэродром в "деревенском стиле", метеорологическую станцию, школу, рядом с которой юные индейцы играли в футбол, и пустующее президентское "шале" с прекрасным видом на окрестные тепуи. "Идиллическое место, - подумалось мне, - вот где можно по-настоящему забыть о городских стрессах". Увы, от этой сохранившейся в памяти идилии в Каванайене начала XXI в. почти ничего не сохранилось.

Индейские хижины, гармонично вписанные в пейзаж, уступили место бездушным жилым постройкам из камня. Куда-то пропали аккуратные тропинки и дорожки, а вместе с ними и те немногие улочки, которые были в селении. Сейчас через развороченную землю проступили ребра скальной породы - как еще одно доказательство чрезвычайной хрупкости экосистемы Гран-Сабаны. Попытка осчастливить индейцев современным жильем обернулась экологической аварией. Тяжелая техника, которую пригнали сюда для рытья траншей и прокладки коммуникаций, нанесла непоправимый ущерб плодородному слою почвы. К тому же вдвое, если не втрое, выросло население Каванайена, и это тоже пагубно сказывается на его экологии. Свалки, образовавшиеся по периметру селения, производят удручающее впечатление. И на этот раз я покидал Каванайен без всякого сожаления. В прошлое не вернуться.

Но, надо сказать, впечатление несколько скрасила местная музыка. Весь путь по Гран-Сабане меня сопровождали веселые, ритмичные, заводные ритмы калипсо. Этот музыкальный жанр был завезен в Гуайану в середине ХIХ в. негритянской иммиграцией с Антильских островов в самый разгар золотой лихорадки. Первоначально тексты песен исполнялись на английском и французском языках, потом они все больше "разбавлялись" испанским, пока не возник странный экзотический сплав языков, отражающий местную расовую пестроту. Солистки - "лас мадамас" - Лулу, Микелина, Лусиа и другие, в живописных цветастых одеяниях и ярких тюрбанах, характерных для антильянской культуры, являются самыми почитаемыми обитателями этих мест. Сейчас наиболее яркой "звездой" калипсо в Венесуэле называют "мадам" Клотильде Биллингс. Она - солистка и руководительница ансамбля "Юруари" - старается сохранять традиционную манеру исполнения, так, как это делали предки.

Карнавальные шествия в Эль-Кальяо, Гуасипати и Эль-Дорадо, которые приходятся на февраль, становятся событием поистине национального масштаба. Они тоже насыщены ритмами калипсо. С особым благоговением на этих праздниках произносится имя "Негры" Исидоры, которая умерла несколько лет назад. Она известна всем любителям этого фольклорного жанра: благодаря ее таланту у калипсо появились тысячи поклонников. Кстати, и в России слово "калипсо" тоже пользуется популярностью, но не в музыкальном смысле, а из-за своей экзотичности. Им названы кафе и рестораны, импортно-экспортные компании и туристические фирмы.

По иронии судьбы самая "режимная" тюрьма Венесуэлы находится в штате Боливар и включает все то же магическое слово "Эль-Дорадо". Я проехал мимо густых рядов колючей проволоки и наблюдательных вышек уже в сумерках и только потом понял: да это же "Пенитенциарный центр Восточного региона Эль-Дорадо"! Таково ее полное название. Когда-то она была образцово-показательным заведением, и ее обитатели в целях перевоспитания получали теоретические и практические знания по сельскому хозяйству. В 1998 г. в ней вспыхнул бунт, который сопровождался многочисленными жертвами. С тех пор тюрьма "Эль-Дорадо" утратила свой "гуманитарный профиль". Сейчас в нее на исправление присылают рецидивистов со всей страны, причем каждый штат имеет свою квоту "посадки".

Венесуэльские тюрьмы перегружены, в них правят жестокие законы уголовного мира, которые превращают даже не совсем безнадежных заключенных в отпетых преступников. Оказавшись на свободе, венесуэльский уголовник, как правило, совершает более тяжкие преступления, и почти всегда с применением оружия. В уголовной хронике с удручающей регулярностью появляются сообщения о вооруженных стычках полиции с бандитскими группировками. Преступники предпочитают отстреливаться до последнего патрона, но в плен не сдаваться: уголовный "кодекс чести", помноженный на тропический темперамент. Поэтому-то в Венесуэле сообщения о физической ликвидации банд в пять-шесть человек уже давно не воспринимаются как нечто чрезвычайное. Характерный штрих: почти все такие банды имеют "фирменные", на манер театральных трупп названия: "Питуфос", "Черные кошки", "Скорпионы" и даже "Мстители".

О реформе тюремной системы говорят в стране давно, и, похоже, новый министр внутренних дел Джесси Чакон собирается, наконец, навести там "боливарийский порядок".

ЗОЛОТО ИМАТАКИ

Иматака - это лесной заповедник на юге штата Боливар, где под тонким и хрупким слоем почвы таится золото, много золота. Метал "растворен" в песчаных наслоениях бывших речных русел, маняще мерцает изжелта-красными жилами в горных породах, прячется в виде неказистых самородков в непроходимых чащах.

Декрет N 1850, подписанный в свое время президентом Рафаэлем Кальдерой, разрешал старательскую деятельность в Иматаке под контролем Венесуэльской корпорации Гуайаны (CVG), причем к золотодобыче допускались и крупные транснациональные компании, и горняки-одиночки. Наиболее перспективным месторождением Лас-Кристинас пытались завладеть компании "Пласер Доме" и "Кристаллекс". Они вели между собой борьбу на истощение, прибегая к самым изощренным способам нейтрализации противника. Команда "Пласер Доме" ухитрилась даже привлечь к своим операциям сотрудников военной контрразведки, которые шпионили за руководителями CVG и офисом "Кристаллекса", применяя новейшие технические средства.

А пока шла эта междоусобица, на золотые прииски Иматаки ринулась алчная стая старателей, не слишком разбиравшихся в том, где законно выделенные им участки, а где "спорная территория". В конце концов "Кристаллекс" победил, но победа оказалась пирровой: реального капитала для ведения разработок у компании не оказалось. Лихорадочный поиск средств пока ни к чему не привел. А что делать с двумя тысячами старателей, которые успели объединиться в 50 с лишним кооперативов, чтобы без передышки "осваивать" золотые запасы Лас-Кристинас? Попробуй теперь согнать с "обжитых" мест этих распаленных высокими заработками людей!

Работа старателя требует предельных физических усилий: жара под 40 градусов, нехватка кислорода в импровизированных шахтах, постоянная угроза обвалов. Настойчивость и упорство помогают, золотую добычу - "фарт", как правило, имеют все, чтобы переводить деньги семьям, кормиться и одеваться самим, а при желании даже шикануть на всю катушку в скандально известных притонах.

Мне удалось пробиться на "чероки" в эпицентр золотой лихорадки - в старательский поселок Ботанамо. Расположен он в двух часах езды от городка Тумеремо, в самом сердце лесного заказника Иматака. В селении не больше 50 примитивных жилищ: стены из жердей, вместо крыш - пальмовые листья или черные пластиковые полотнища. Обитатели Ботанамо - это венесуэльцы, колумбийцы, тринидадцы, бразильцы, а также те, кто предпочитает скрывать свое происхождение. Причины вполне понятны: у них какие-то счеты с законом.

В селении есть три примитивных "ресторана" с сомнительной гигиеной, лавка с набором товаров первой необходимости, "медпункт", в котором можно купить лекарства и сделать профилактический укол от венерических болезней. Открывать здесь кинотеатр коммерчески невыгодно, его заменяет платный "телезал". Имеющийся набор видеокассет отражает вкусы "ботанамцев" - вестерны с Джоном Уэйном и "горячие" сюжеты под грифом ХХХ.

Обстановка в Ботанамо относительно спокойная. Но в районе горы Папелон, где долгое время не было поста национальной гвардии, отношения между старателями и местными жителями, в основном индейцами, предельно обострились. Уничтожается заповедный лес, привычная среда обитания индейцев. Бесконтрольное использование современной техники превращает уникальную экосистему Гуайаны в зону тотального разорения. Невозможно без содрогания смотреть на "выжженную землю", по которой прошли дикари-старатели с электропилами, водяными пушками и экскаваторами. А использование ртути для "выбирания" золота! Конечно, индейцы протестуют. Но если раньше им только угрожали, то теперь уже появились первые жертвы. Индейцев стали убивать просто для устрашения.

Кстати, беседуя с жителями Гуайаны, слушая выступления официальных лиц и вороша бюллетени, посвященные горнорудной промышленности Венесуэлы, я так и не получил убедительно-бесспорную цифру добычи золота в стране хотя бы за последние пять лет. "Разброс" в статистике огромный. Поэтому лучше всего указать минимальную и максимальную цифры, которые появляются в интервью и публикациях экспертов: от 13 до 50 т золота в год!

Нет точных сведений и о разведанных запасах. Кто-то, возможно для изучения реакции этих самых экспертов, запустил информацию о том, что Венесуэла располагает 12000 т. Тут же последовало опровержение Горной палаты: это дезинформация, в известных месторождениях содержится не более 100 т драгоценного металла. Заявление было сделано в 1996 г. Если посчитать, сколько золота по низшему показателю - 13 т - было добыто за минувшие годы, то получится, что его в Венесуэле не осталось. А старатели и поныне "стараются" с неизменным успехом.

САНТА-ЭЛЕНА-ДЕ-УАЙРЕН - ГОРОД С БУДУЩИМ

И вот конечный пункт маршрута - город Санта-Элена-де-Уайрен. По историческим меркам возник он не так давно - в сентябре 1923 г. Основателем был некто Лукас Фернандес Пенья. Возводя свою примитивную хижину, он даже не подозревал, что тем самым входит в историю. Чтобы прокормить себя и семью, Лукас занялся животноводством, пригнав для этого скот с бразильской территории. В жены Лукас выбрал девушку из племени гуайка.

Благодаря чадолюбивой паре народонаселение этих пустынных мест заметно возросло. Городская хроника приводит точную цифру общего потомства Лукаса и Марии Хосефы - 27 детей! Именем своей первой дочери Элены они и назвали этот населенный пункт, вокруг которого мало-помалу стали собираться искатели счастья и удачи со всей Венесуэлы. В 1940 г. приток поселенцев резко увеличился, поскольку о захудалом поселке Санта-Элена-де-Уайрен сообщили все мировые информационные агентства: в его окрестностях были обнаружены богатые россыпи алмазов.

Жизнь приграничных городов скучной не бывает. В них всегда что-нибудь да происходит, потому что граница - это "стык цивилизаций", а там, где есть соприкосновение государств и народов, без событий не обойтись: как в "жанре" хроники происшествий, так, если повезет, и в геополитическом масштабе. Мне кажется, что городу Санта-Элена-де-Уайрен можно смело предсказать блестящую судьбу, поскольку он находится "на перекрестке" набирающей все большую силу венесуэльско-бразильской интеграции.

Незаконное проникновение в Венесуэлу "гаримпейрос" - золотоискателей из Бразилии - нередко используется противниками сближения обеих стран как веский аргумент для разжигания взаимного недоверия. Тезис обычный - "они нас грабят". К счастью, подобный эмоциональный подход к событиям на границе постепенно уходит в прошлое. Гаримпейрос стали оформлять старательские лицензии как в Бразилии, так и в Венесуэле. Так, на всякий случай: ведь и в самом деле - попробуй тут, разбери, где реально проходит граница. Сельва кругом.

Полицейские органы двух стран успешно сотрудничают в пограничной зоне, регулярно сообщая о "конкретных результатах". Не так давно, в ходе совместной операции на венесуэльской территории агенты федеральной полиции Бразилии и их местные коллеги арестовали Альвареса де Соусу, серийного убийцу, жертвами которого были удачливые золотоискатели. Иногда он "менял специализацию" и захватывал небольшие самолеты, которые потом сбывал торговцам наркотиков.

Без инцидентов не обходится: где золото, там и разгул страстей. Из радиосводки новостей я узнал об очередном таком происшествии: в зоне горного хребта Покарайма венесуэльские самолеты обстреляли группу гаримпейрос. Позже я отыскал в прессе подробности. Погибших, к счастью, не было, а самолеты "Тукан" преследовали, оказывается, не старателей, а одну из нелегальных геологоразведочных групп, которая вела в регионе поиск полезных ископаемых по заданию английских и американских транснациональных компаний.

В Санта-Элена-де-Уайрен меня поразило невероятное количество пунктов по скупке золота и алмазов. Но в городе зарабатывают не только этим. Таможня ежедневно задерживает грузовики с бразильской древесиной и луком. Звучит несколько странно, но лук - это, действительно, ходкий контрабандный товар, который охотно покупают венесуэльские хозяйки.

Из Санта-Элена контрабандисты вывозят бензин, керосин и солярку. К тому же, сюда, чтобы сэкономить на разнице цен, приезжают заправляться бразильские автомобилисты. Не надо ходить с калькулятором, чтобы увидеть: автомашины с бразильскими номерами явно преобладают в городе. И как результат - ни капли топлива на заправках. Не сумев решить проблему на месте, жители стали жаловаться в Каракас.

Не скрою, я проникся их заботами, особенно когда на остатках бензина подъехал к бензоколонке. В очереди скопились сотни машин. Они стояли уже несколько часов, и о сроках прибытия бензовозов никто не знал. Обескураженный, я вернулся в отель "Гран-Сабана", прикидывая, как выбираться из этой тупиковой ситуации. Тем не менее, утром я узнал, что центральные власти все-таки вмешались, и "бензиновый кризис" был благополучно разрешен. Разумеется, в пользу "своих": автомашины с венесуэльскими номерами стали заправляться вне очереди.

НЕ СЧЕСТЬ АЛМАЗОВ...

В отеле "Гран-Сабана" бразильцы тоже были в большинстве. В поздний час я отправился перекусить и заодно составить впечатление об обстановке и "контингенте" постояльцев. Как и везде - обязательные пальмы, бассейн, негромкая музыка. За столиками супружеские пары, шумная туристическая группа и несколько коммерсантов средней руки, созерцавших распахнутые ноутбуки. Под ногами - упитанные тараканы, которые после ливня выбрались из своих укрытий и сновали повсюду, в том числе и в бассейне, не вызывая, к моему удивлению, никаких эмоций у купающихся. "Вот она, тропическая закваска! - не без изумления подумал я. - Ни протестов, ни жалоб. Взять бы совок, метлу и удалить всех этих гадов!". Сидевший за соседним столиком мужчина лет 40, смуглолицый, с тщательно подстриженными усами, в "путевом" жилете со множеством карманов, махнул в сторону насекомых: "Для 4-звездного отеля их могло бы быть и поменьше!".

Слово за слово - разговорились. Оказалось, это мой коллега. Чео Нуньес работает в СМИ штата Боливар более десяти лет, влюблен в этот край и, несмотря на неоднократные приглашения переехать в Каракас, не намерен поддаваться на уговоры "столичных магнатов прессы".

- Не вижу в этом никакого смысла, - серьезно сказал он. - Сюда недавно наведалась (почти инкогнито!) комиссия Национальной ассамблеи, которая исколесила наш штат вдоль и поперек. Об этом мало кто знает, но у меня есть точные сведения, что они подыскивали новое место для столицы, как это в свое время сделали бразильцы. Каракас находится на грани коллапса - перенаселенность, коммунальные службы в катастрофическом состоянии, транспортные пробки - это же постоянная головная боль для властей. Так что столица сама "переедет" сюда, в штат Боливар.

Чео приехал в Санта-Элена-де-Уай-рен для сбора материалов о контрабанде венесуэльских алмазов в Гайану и Бразилию. Но, по его мнению, это только часть огромной проблемы, связанной с их нелегальным вывозом:

- Венесуэльской статистики, отражающей объем добычи, по-настоящему не существует. В верховьях реки Карони работают тысячи искателей алмазов. Почти вся их добыча проходит мимо государственных фискальных органов. По данным израильской биржи алмазов, только через ее офисы за год проведено сделок с камнями венесуэльского происхождения на 800-900 млн долл. А ведь это сведения 8-летней давности, и подобные биржи есть в Бельгии, Южной Африке, Соединенных Штатах и других странах.

- Странно, что в такой важной для государства области нет порядка, - удивился я. - И кто виноват? Вездесущая бессмертная мафия?

- Конечно, кто же еще! - воскликнул Чео. - Государство долгие годы пренебрегало своим алмазным потенциалом. Зачем отвлекаться на второстепенные вопросы, если в стране есть нефть. Этим и воспользовались мафиозные "бароны". На территории штатов Боливар и Амасонас действуют десятки тайных взлетно-посадочных полос. Местные скупщики доставляют камни прямо на аэродромы, и сделки производятся буквально "на ходу": самолеты стоят с работающими моторами. Между старателем и хозяином ювелирного магазина где-нибудь в Париже или Нью-Йорке цепочка из шести-семи посредников. Меньше всего от этого бизнеса получает, конечно, старатель.

- Неужели так трудно навести порядок?

- У правительства Чавеса много других проблем. Несомненно, нам нужно наладить цивилизованную добычу алмазов. Сейчас многого ожидают от "Гуаниамо Майнинг Компани". Она вот-вот приступит к разработке месторождения, в котором, по самым скромным подсчетам, содержится алмазов на 100 миллионов карат. Специальную технику компания доставила из Южной Африки, где имеется колоссальный опыт извлечения алмазов из кимберлитовых "трубок". И инвесторы "Гуаниамо" солидные - из Канады, США и Австралии. Можно надеяться на успех.

- Где-то я читал о попытках создания "мирового алмазного законодательства". Венесуэла в этом участвует?

- Разумеется, в числе сорока с лишним других стран. Эта коллективная работа называется "Кимберлитовым процессом". Цель его - не допустить появления на мировом рынке "незаконных камней". Говорят, что одна из причин, которая подтолкнула дипломатов и людей алмазного бизнеса заняться этой законодательной работой, - терроризм! Считается, что террористы используют драгоценные камни для финансирования своих операций. Но я думаю, что есть другая, не менее важная причина - переизбыток алмазов на рынке, а это сбивает цены. Так вот, задача "Кимберлитового процесса" - присвоение своего рода "паспорта" каждому алмазу, который запускается в оборот.

- И что, тогда алмазный бизнес в Венесуэле нормализуется?

- Хотелось бы в это верить. К тому же есть надежда, что в Сью-дад-Боливаре откроют алмазную биржу. Тогда старатели-одиночки смогут реализовывать свою добычу не под дулами револьверов, а по честным ценам...

РУССКАЯ ТЕМА

На обратном пути в Каракас я вновь остановился в Сьюдад-Боливаре. В компании с журналистом Чео Нуньесом совершил прогулку на катере по Ориноко с обязательным "кругом почета" вокруг огромной, как гигантский булыжник, скалы, которую в городе называют "оринокометром". По ней определяют уровень воды в реке. В пик сезона дождей - в августе - он достигает наивысшей отметки. А в сухой сезон "оринокометр" показывает, не опустилась ли вода до критического уровня, не пора ли бить тревогу. И если так, то для судоходных компаний наступает аврал. Вот еще одна проблема региона. Без срочных работ по углублению дна реки может полностью остановиться вывоз продукции алюминиевых металлургических предприятий. А это чревато суровыми неустойками.

Вместе с коллегой я побывал на выставке молодых талантов в Музее совре-

менного искусства имени Хесуса Сото. Ни одного из них даже с натяжкой я бы не назвал реалистом. Неужели так весом и непреодолим авторитет Сото? Имя этого художника много значит для Венесуэлы. Работает он в жанре "кинетических инсталляций" и, наверное, нет в стране, да и в Латинской Америке, творца-модерниста такого масштаба. Сото далеко за 70 лет, родился он в Сьюдад-Боливаре, в доме с окнами на Ориноко. Для меня, признаюсь, осталось загадкой, почему художник напрочь отверг реализм и предпочел "динамичные конструкции" как форму отражения жизни, игнорируя природные красоты Гуайаны. Некоторые критики пишут, что решающее воздействие на Сото оказал русский художник Казимир Малевич, с абстрактно-конструктивистскими работами которого венесуэлец познакомился в Европе еще в 1950 г. Так вот, с самого начала музей задумывался "под Сото" как своего рода храм абстрактно-формалистского искусства. Нынешняя его коллекция - исключительно "для избранных", она слишком концептуальна. Неискушенные зрители и художники реалистической тенденции обходят музей стороной, понимая, что это откровенно надменный, чуждый для них мир.

Ариэль Хименес, новый директор музея, считает, что переживаемая страной эпоха экономических, политических и общественных преобразований требует смены курса и от учреждений культуры: "Мы не можем быть башней из слоновой кости, пора повернуться лицом к простым жителям и художникам Сьюдад-Боливара". Конечно, он прав во многом. По уличным росписям - на заборах, стенах домов, заброшенных заводских корпусах - можно увидеть, как много в городе талантливых мастеров кисти, обладающих социальным темпераментом, без которого подлинный мурализм невозможен.

"Русская тема", так или иначе, присутствует в жизни "венесуэльской Сибири", как порой называют эти края. В местных предпринимательских кругах хорошо знают, о чем идет речь, когда упоминаются такие названия, как "Лукойл" и "Русал". Настрой местных бизнесменов и политиков более чем оптимистичный: еще бы - штат Боливар живет в ожидании российских инвестиций, причем немалых. К сожалению, и невооруженному глазу видны попытки внести раздор в налаживающиеся отношения наших стран. Исходят они, конечно же, не от венесуэльцев, а от "авторитетных источников" типа журнала "Форчун". Прием известный: огульные обвинения деловых людей из России в мафиозности и использовании "неправильных" методов для проникновения на международные рынки.

Русских всегда тянуло в Гуайану: простор, всегда нужны рабочие руки и квалифицированные специалисты, а значит - можно и хорошо заработать. О некоторых самых первых "наших" гуайанцах я узнавал из случайных разговоров. Например, о молодогвардейце Анатолии Почепцове, отшельнике из Канаймы, который приехал в Венесуэлу после Второй мировой войны, чтобы забыть о своем трагическом прошлом. Или о картографе Юрии Панченко, который участвовал в демаркации границы между Венесуэлой и Бразилией. Он недавно умер, оставив богатый личный архив и несколько коробок с кинопленкой, где запечатлел этапные момен- ты этой работы, повседневную жизнь индейских селений и поселков золотоискателей.

Набрел я на "русскую тему" и в газете "Коррео де Карони", которую просматривал, сидя в кафе на берегу Ориноко. Накануне, оказывается, в Сьюдад-Боливаре дали единственное концертное представление звезды Большого театра. Особенно выделила газета "русского Паваротти" - тенора Анатолия Зайченкова, являющегося, как пишет газета, "самым замечательным солистом театра за 226 лет его существования". Может быть, она и преувеличивала, но читать такое было приятно. В числе других звезд был упомянут бас Сергей Тарасов, танцор Андрей Евдокимов и балерина Анна Иванова. Вот в какую "глушь" занесла гастрольная судьба наших выдающихся артистов! Следующее выступление у россиян было в Маракайбо, на венесуэльском западе, а еще через день - в Пунто-Фихо, на полуострове Парагуана. А вот Михаилу Романову из Санкт-Петербурга, капитану судна "Лоойерграхт" со смешанным русско-филиппинским экипажем, не повезло. Он привел судно в Сьюдад-Гуайану за грузом алюминия для Гватемалы, но почувствовал недомогание, попал в городскую больницу и вскоре скончался там от малярии. К сожалению, происшествия подобного рода с русскими моряками в Латинской Америке происходят с трагической регулярностью. Сложный климат, тяжелые условия труда, отсутствие качественной медицинской помощи - это суровые реалии подобных "хождений за три моря".

Ох, уж это сказочное Эльдорадо! В венесуэльской (и латиноамериканской) политической лексике это слово используется для квалификации, а порой и компрометации нереальных проектов. Эльдорадо - значит, нечто недостижимое, фантазийное. Миражи Эльдорадо! Иллюзии! Один известный венесуэльский оппозиционер, который никогда не имел собственной программы действий, раскритиковал реформы президента Уго Чавеса: "Все, что он обещает, - это Эльдорадо". А вот губернатор штата Боливар, говоря о сложностях своей работы, печально признался: "Гуайана - это вовсе не то Эльдорадо, в которое верят люди, желающие быстро разбогатеть, здесь надо упорно трудиться, чтобы найти золотую жилу успеха и процветания".

Наверное, каждому из нас суждено искать свое Эльдорадо, думал я, глядя на изящный силуэт моста "Ангостура", который постепенно растворялся в оранжево-красном закате. Мне удалось побывать в краю золотых миражей и не разочароваться. Теперь я знаю, что Эльдорадо - это символ извечной человеческой надежды на удачу.