СКВОЗЬ ПРИЗМУ ВРЕМЕНИ

А.И.Сизоненко - доктор исторических наук, профессор, ведущий научный сотрудник ИЛА РАН.

К 60-летию образования ООН.
В контексте отношений СССР и Латинской Америки

В апреле - июне 1945 г. в Сан-Франциско состоялась Конференция Объединенных Наций, завершившаяся созданием ООН - универсальной международной организации, без которой немыслим современный мир. Учредители ООН - СССР, США, Англия и Китай - направили приглашения на конференцию 40 государствам мира, из которых почти половина представляли Латинскую Америку.

Такое представительство выглядело весьма внушительным. Это обстоятельство уже тогда давало основания полагать, что латиноамериканцы в силу своей исторической общности культуры, языка и т.п. могут составить в создававшейся организации определенное ядро, своего рода блок, который выступал бы (по крайней мере в то время) с единых позиций, определяемых духом континентальной солидарности. Дальнейший ход событий показал, что в целом эти предположения оправдались. Тем более, что в течение продолжительного времени позиции многих латиноамериканских государств (что отражалось и в ООН) не раз определялись давлением, нажимом их северного соседа и экономической зависимостью от него.

Весомое представительство стран региона в ООН было предопределено также их участием в Чапультепекской конференции (Мехико, март 1945 г.), сыгравшей, несомненно, важную роль в международных отношениях и в деле консолидации этих стран накануне их принятия в ООН.

Общеизвестно, что еще ранее США приложили немало усилий для сколачивания послушного им латиноамериканского блока. Так, в начале 1944 г. заместитель госсекретаря США К.Хэлл заявлял о том, что согласованность действий американских государств будет необходима для создания международной организации (1). Не случайно поэтому и в преамбуле Чапультепекского акта от имени представленных на конференции правительств провозглашался принцип взаимопомощи и солидарности всех стран американского континента.

Как отмечал видный советский ученый С.А.Гонионский, одна из важнейших задач американской дипломатии в Чапультепеке заключалась в том, чтобы "обеспечить единодушную поддержку США" в Сан-Франциско (2).

Подводя итоги конференции в Мехико, газета "Вашингтон пост" отмечала, что хотя "юридически все американские республики равны ... однако неоспоримый факт состоит в том, что руководство доверено Соединенным Штатам" (3). Этот и целый ряд других фактов позволяли предвидеть в той или иной мере общие позиции стран Латинской Америки на предстоящей конференции в Сан-Франциско.

Интересно, что за два дня до начала конференции было проведено заседание министров иностранных дел СССР, США, Великобритании и Китая. Английский министр А.Иден, обращаясь к госсекретарю США А.Стеттиниусу, сказал, что не знает, смогут ли США "контролировать голоса латиноамериканских стран". Стеттиниус, естественно, ответил, что и "он не знает" (4). Трудно сказать, чем была вызвана эта ремарка Идена, но остается впечатление, что она была сделана с "подковыркой", в стиле английского юмора.

Следует отметить, что уже с самого начала работы конференции советская делегация шла навстречу латиноамериканцам по целому ряду пунктов. Так, нарком иностранных дел В.М.Молотов одобрил предложение США о введении в Исполнительный комитет конференции представителей Бразилии и Мексики. Он же выступил с инициативой дополнить список чилийской делегацией (5). По предложению советской делегации было принято решение утвердить в качестве второго (после английского) рабочего языка на конференции испанский.

Торжественное открытие конференции состоялось 25 апреля, на следующий день прошло ее первое пленарное заседание. Небезынтересно, что после того, как Стеттиниус объявил заседание открытым, слово получил глава делегации Чили, министр иностранных дел Ф.Фернандес. Его выступление явилось своего рода представлением от всей Латинской Америки, к тому же он заявил, что делегация Чили удостоена чести "от имени братских республик Латинской Америки" просить всех собравшихся почтить память Ф.Рузвельта (6).

Примечательно, что и на втором пленарном заседании (27 апреля) глава делегации Кубы Г.Белт по поручению состоявшегося накануне совещания руководителей всех делегаций Латинской Америки сделал доклад по вопросам организации конференции. Он, в частности, огласил рекомендацию совещания включить Украину и Белоруссию в ООН в качестве ее членов (7).

Однако наиболее важный момент в контексте "СССР - Латинская Америка в Сан-Франциско" был связан с позицией Советского Союза по поводу принятия в ООН Аргентины. Как известно, эта страна почти до конца Второй мировой войны придерживалась нейтралитета, однако проводила профашистскую политику, пособничала Германии, поставляя ей различные товары, в том числе стратегического назначения. Такая политика осуждалась не только в самой Латинской Америке, но и за ее пределами, в частности в США. Она также подверглась осуждению на конференции в Чапультепеке. Лишь по рекомендации ее участников Аргентина объявила в конце марта 1945 г. войну Германии, причем как "союзнице Японии". Это решение, принятое "под занавес" войны, к тому же под нажимом, свидетельствовало о том, что политика Буэнос-Айреса кардинально поменялась. Главным участником, если не сказать - инициатором такого нажима были США, заинтересованные во вхождении Аргентины в будущий (по их замыслам) проамериканский блок в ООН и в ослаблении позиций Англии в этой стране.

Естественно, что делегация СССР не могла не реагировать на позицию Аргентины, тем более, что советское руководство имело резко негативное мнение в отношении ее политики. Так, И.В.Сталин на встречах с послом Мексики в СССР Л.Кинтанильей (апрель 1943 г. и январь 1945 г.) интересовался позицией Аргентины. На второй из указанных встреч (где аргентинская тема была одной из главных) он прямо заявил, что Аргентина ведет "игру, которую она проиграет", и что "в аргентинском правительстве сидят жулики, которые не являются никакими патриотами" (8).

Впервые речь о том, чтобы пригласить Аргентину войти в ООН, шла 30 апреля на утреннем заседании Исполкома конференции. Выступивший Молотов говорил о политической линии, проводящейся правительством Аргентины, и заявил, что именно по этой причине вопрос должен быть обсужден предварительно правительствами четырех стран (СССР, США, Англии и Китая), а приглашение Аргентины целесообразнее отложить на несколько дней. В ходе последовавшего обсуждения член Исполкома К.Энрикес (Эквадор) отметил большой вклад Аргентины в дело упрочения американского единства. Она, по его мнению, сделала все необходимое для выполнения требований Чапультепекского акта. Затем он внес предложение немедленно поставить на голосование вопрос об участии Аргентины в конференции. В подобном же духе высказались делегаты Перу, Бразилии, Чили и Кубы. Предложение СССР было отклонено 25 голосами против 7. Из поддержавших его можно назвать, в частности, делегата Югославии И.Шубашича.

В тот же день, уже на пленарном заседании Конференции, представитель Кубы Р.Белт поставил вопрос об участии Аргентины в ее работе. Взявший вслед за ним слово Молотов заявил, что считает этот вопрос важным, однако подчеркнул, что проблема возникла перед делегатами только сегодня, а до этого вообще не обсуждалась представителями четырех приглашающих держав. (Это был более чем прозрачный намек на позицию министра иностранных дел Англии А.Идена, который вел заседание и предоставил Белту слово.)

Советский представитель вновь, как и на утреннем заседании, предложил отложить на несколько дней рассмотрение вопроса о приглашении Аргентины с целью его всестороннего изучения. Мотивируя свое предложение, он подчеркнул, что Аргентина занимала в войне "особое место", ее внутренняя и внешняя политика далеко не всегда одобрялась странами антигитлеровской коалиции. Глава делегации СССР привел высказывания К.Хэлла и Ф.Рузвельта, в которых осуждалась профашистская политика тогдашних аргентинских правительств. В своем выступлении он сравнил Аргентину, "которая помогала в течение всей этой войны нашему врагу", с "героическим польским народом, борющимся в наших рядах", и с Временным польским правительством, пользующимся большим авторитетом в польском народе: "Что получится, если мы второпях, не поразмыслив серьезно, пригласим на эту конференцию Аргентину, помогавшую во время войны фашистам - нашим врагам, и не пригласим Польшу, союзную страну?" (9).

Впрочем, из речи Молотова вовсе не следовало, что он был непримиримым противником принятия Аргентины в ООН. Указав на то, что некоторые представители латиноамериканских стран говорят о позитивных изменениях в Аргентине, он заявил, что в таком случае необходимо, "чтобы советской делегации была дана возможность в течение некоторого времени ознакомиться с фактами и убедиться в том, что в Аргентине положение действительно изменилось к лучшему, что подобные заявления действительно соответствуют фактам. Но для этого требуется некоторое время, по крайней мере несколько дней". И вновь подчеркнул, что "до сих пор все приглашения на эту конференцию принимались единодушно четырьмя приглашающими правительствами... Мы считаем это очень хорошим правилом и мы против того, чтобы ломать это единство". Таким образом, подытожил свое выступление глава советской делегации, "вопрос о приглашении на эту конференцию Аргентины следует отложить... на несколько дней для изучения" (10). Можно заключить, что наше предложение носило в известной мере компромиссный характер и вовсе не означало, что Советский Союз был категорически и навсегда против принятия Аргентины в ООН.

По аргентинскому вопросу развернулась дискуссия. Позицию СССР поддержал глава бельгийской делегации А.Спаак. Колумбия, Мексика, Перу единодушно высказались за принятие Аргентины в ООН. В выступлениях их делегатов явно сквозила латиноамериканская солидарность. Показательной явилась речь госсекретаря США. Он заявил, что поскольку Аргентина скоординировала свою политику с политикой других стран Латинской Америки, подписала Чапультепекскую декларацию и объявила войну Японии и Германии, то "американские республики... искренне желают, чтобы Аргентина присоединилась к ним на конференции в Сан-Франциско". Далее он подчеркнул, что правительство США "полностью согласно с этим желанием братских американских республик" (11).

За всеми этими выступлениями чувствовалась явная срежисированность. Выступление американца как бы подвело итог дискуссии. После него состоялось голосование. За принятие Аргентины в ООН высказалась 31 делегация, против - четыре (СССР, Чехословакия, Греция и Югославия).

Таковы были обстоятельства принятия Аргентины в ООН. История этого вопроса не раз освещалась в работах аргентинских политологов, правда, при этом далеко не всегда в них была отражена истинная картина событий. Так, Альдо Сесар Вакс утверждал, что в 1945 г. в Сан-Франциско советская сторона "использовала" спорную ситуацию с Аргентиной, чтобы добиться уступок от своих союзников - принятия в ООН Украины и Белоруссии и "просоветского" люблинского правительства Польши (12). Но, очевидно, аргентинский исследователь забыл (или не знал), что этот вопрос был решен положительно еще задолго до обсуждения в ООН аргентинского вопроса. Правда, надо отдать Ваксу должное: он не пытался обелить поведение правителей Аргентины военных лет и осветил в своей книге позицию СССР в ООН по аргентинскому "делу", представив точки зрения советских историков на эту проблему без малейших искажений. Другой аргентинский историк И.Хильберт в своей фундаментальной монографии "Золото Москвы" пишет, что посол Аргентины в Вашингтоне И.Гарсиа еще до открытия конференции в Сан-Франциско получил инструкции из Буэнос-Айреса о проведении переговоров с посольством СССР в США об установлении дипломатических отношений с СССР в обмен на согласие советской стороны проголосовать за прием Аргентины в ООН, а 30 апреля, накануне голосования, аргентинская делегация якобы с теми же предложениями обратилась к Молотову (13). Но никакими документами эти сведения Хильберт не подтверждает. Также он выдвигает различные версии по поводу того, почему аргентинские демарши не достигли цели ни в Вашингтоне, ни в Сан-Франциско, однако они так и остаются лишь предположениями. Даже если аргентинская делегация и "выходила" в ООН на Молотова, то линию поведения наркома можно объяснить как непосредственно его заявлением в ООН ("изучить вопрос"), так и отсутствием у него соответствующих инструкций из Москвы.

Также следует отметить гибкость советской стороны в отношении Аргентины. Во второй половине того же 1945 г., когда во внутренней политике этой страны наметились перспективы демократизации и когда Перон в ходе предвыборной президентской компании заявил, что в случае своей победы он установит дипломатические отношения с СССР, руководство НКИД пошло на сближение с МИД Буэнос-Айреса. В декабре 1945 г. по инициативе аргентинской стороны в Монтевидео состоялись закрытые советско-аргентинские консультации по вопросу нормализации дипломатических отношений, которые и были установлены вскоре - 6 июня 1946 г. (14).

Аргентинский вопрос, хотя и занял некоторое место в работе советской делегации в Сан-Франциско, однако был не единственным в ее латиноамериканской повестке. В сущности, на учредительной сессии ООН уже начали устанавливаться полезные контакты советских дипломатов с латиноамериканскими делегациями, в составе которых было немало видных политиков, таких, например, как Л.Камарго (будущий президент Колумбии), известные далеко за пределами своих стран министры иностранных дел Мексики, Бразилии, Чили - Э.Падилья, П.Велозо, Х.Фернандес и многие другие.

Там же на сессии были сделаны первые шаги по налаживанию сотрудничества. 24 июня А.А.Громыко (с мая - глава советской делегации) сообщил в НКИД: "Делегация Чили здесь все время нас поддерживала по вопросу о договорах..." (15). Эти контакты в Сан-Франциско были особенно полезны не только для официальной делегации СССР, но и для советских дипломатов, которые работали в посольствах СССР в Латинской Америке и были вызваны в Сан-Франциско в качестве консультантов и помощников. Среди них были Г.Ф.Резанов - посланник в Колумбии и В.П.Якубовский - наш поверенный в делах в Мексике. На страницах журнала "Латинская Америка" особо приятно отметить, что членом одной из комиссий конференции в Сан-Франциско был входивший в состав советской делегации С.С.Михайлов - тогда советник посольства СССР в Турции, а впоследствии - первый директор Института Латинской Америки АН СССР.

Выступая на заключительном заседании сессии в Сан-Франциско, А.А.Громыко подчеркнул, что "делегация Советского Союза в ходе всей работы конференции стремилась к тому, чтобы создать такой Устав международной организации, который обеспечил бы эффективное осуществление стоящих перед организацией задач" (16). Прошедшие с тех пор шесть десятилетий свидетельствуют, что Советский Союз, а затем его правопреемница - Россия всегда стремились и стремятся способствовать успешному выполнению этих задач.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Цит по: С.А.Г о н и о н с к и й. Латинская Америка и США. 1939-1959. Очерки истории дипломатических отношений. М., 1960, с. 105.
2 Там же, с. 107.
3 The Washington Post, 25.III.1945.
4 Конференция Объединенных Наций в Сан-Франциско 25 апреля-26 июня 1945 г. М., 1980, с. 95.
5 Там же, с. 98.
6 Там же, с. 115.
7 Там же, с. 130.
8 Российский государственный архив социально-политической истории, фонд 558, оп. 1, д. 350, л. 10.
9 Конференция Объединенных Наций в Сан-Франциско..., с. 182.
10 Там же, с. 182, 183.
11 Там же, с. 188.
12 A.C.V a c s. Los socios discretos. El nuevo caracter en las relaciones entre la Argentina y la Union Sovietica. Buenos Aires, 1984, p. 24, 25.
13 I.G i l b e r t. El oro de Moscu. Buenos Aires, 1994, p. 116.
14 Подробнее об этом см.: А.И.С и з о н е н к о. Восемь встреч в доме Ричардсона Ариеты. - Латинская Америка, 1993, № 1.
15 Конференция Объединенных Наций в Сан-Франциско...", с. 582.
16 Там же, с. 286.