К 60-ЛЕТИЮ ПОБЕДЫ

Л.А.Косичев - главный редактор вещания на испанском и португальском языках Российской государственной радиовещательной компании "Голос России".

"Русские, как скалы"

Чили - небольшая страна, но в ХХ в. она подарила человечеству двух гигантов поэзии - нобелевских лауреатов Габриэлу Мистраль и Пабло Неруду. Однако в мире мало знают о том, что в те же времена по стране скитались народные поэты-сказители. Они сочиняли и читали людям свои простые творения - отклики на события каждодневной жизни. Многие из них не расставались со старой гитарой. "Пайадоры", как их называли, соревновались в мастерстве импровизации - музыкальной и стихотворной. Происходило это под открытым небом или в переполненном трактире. Люди любили талантливых сказителей, которые хоть чуть-чуть скрашивали их тяжелую жизнь.

Пабло Неруда в одном своем выступлении по радио сказал: "На дорогах Чили я встречал удивительных поэтов. У них лица горняков и рыбаков. Они всегда в пути. Появляются в городах и селениях, чтобы прочесть людям свои стихи. Это мои безвестные собратья по поэзии, народные поэты".

Неруда называл их "хранителями-творцами родной кастильской речи" и посвятил им Оду:

Не нужно книжной лавки вам:
ваш стих - рапсодия ветров.
От сердца к сердцу он находит путь,
Из уст в уста передается.
В народной правде - вечность вашей песни (1).

Перевод О.Савича

Авраама Хесуса Брито (1874-1945) Пабло Неруда считал "последним из великих народных поэтов Чили". Особой популярностью имя этого человека пользовалось в северном крае Чили, уроженцем которого он был. Но многие его бесхитростные стихи и песенки, затрагивавшие острые темы жизни, расходились по всей стране.

Не было такого в Чили:
цены к небу подскочили.
Только люди не молчат,
хоть их давят, как хотят.
Они всюду протестуют,
против взлета цен воюют.
Им бы выжить-то всего.
Но добьются ль своего? (2).

А.Х.Брито странствовал по Чили, распевая свои "десимас" и "глосас" (жанры народной поэзии со своеобразной ритмикой и системой рифм. Приводится в свободном переводе автора). В селениях, на городских окраинах, на рудниках сердечно встречали бродячего поэта. Желанным гостем он был на церковных праздниках, ярмарках, свадьбах, семейных и общественных торжествах. Необычного гостя кормили, вскладчину собирали гонорар за его выступления. К сожалению, не сохранилось записи живого голоса сказителя. По словам Неруды, "голос сильный его был с хрипотцой". И еще великий поэт отмечал, что стихи сказителя были "окроплены дождем орфографических ошибок". А.Х.Брито не пришлось закончить школу. С раннего возраста он познал изнурительный труд горняка и батрака, пережил горькую участь безработного. Поэтический талант Брито развивался и закалялся в суровой школе жизни. Когда он был механиком, повредил руку, но каким-то образом продолжал играть на аккордеоне. Сам сказитель не имел такого дорогого инструмента. Писатель Диего Муньос рассказывал мне, что иногда Брито одалживал у него аккордеон и пропадал с ним на долгие недели своих странствий по Чили. Брито звали в самые глухие уголки, и родная земля не таила от него секретов. Все, что он видел и чувствовал, впитывали в себя его стихи: боль и отчаянье людей, их мечты и надежды.

Именно Диего Муньос открыл для чилийского общества незаурядную личность Брито. Вот что писала о нем газета "Плума и Пинсель": "Он неутомимо добивался того, чтобы познакомить чилийское общество с такими народными поэтами, как А.Х.Брито. Делал он это через еженедельную рубрику "Народная лира", которую вел в газете "Эль Сигло". Его благородная работа была высоко оценена. Он сделал достоянием образованной публики неизвестных, не прошедших школы и университеты поэтов, которые разоблачали несправедливости каждодневной жизни. Многим таким поэтам из далеких уголков страны Д.Муньос открывал доступ к прессе" (3).

Пабло Неруда много слышал о бродячем народном поэте. Но познакомился с ним лишь после того, как вернулся с дипломатической работы в Испании и Франции, где стал свидетелем развертывавшейся битвы с фашизмом. Диего Муньос договорился с Пабло Нерудой о том, чтобы великий поэт пригласил к себе в гости народного сказителя. Они вдвоем ожидали А.Х.Брито. Диего Муньос так вспоминал о той встрече: "Мы были в доме Пабло Неруды, когда в дверь постучали. Я пошел открыть. Это был странный посетитель: в изношенном пальто и потертой шляпе, в одной руке - палка, а в другой - картонная сумка с кожаными ручками. За большими очками - умные, насмешливые и приветливые глаза. Бурое от загара, хорошо выбритое лицо. Седые волосы. С первого взгляда его можно было принять за нищего. Но вся его фигура полна была таким достоинством, что, вглядевшись внимательнее, вы ощущали в ней своеобразное величие. Это было величие, присущее народному поэту, воплощенное величие самого народа.

- Здесь живет поэт Пабло Неруда? - спросил он меня.

Я ответил утвердительно.

- Тогда скажите ему, пожалуйста, что его собрат с Севера пришел его приветствовать.

...Излишне говорить, как был принят Брито, и как его с тех пор принимали в доме большого чилийского поэта.

С того времени все мы стали друзьями" (4).

Видные деятели чилийской культуры по достоинству оценили дарование Брито, окружили его вниманием, поддержали. "Благодаря Муньосу, - писал Пабло Неруда, - мы, поэты, вооруженные грамотой, изведали радость знакомства с Брито и полюбили поистине гигантское древо его познания жизни народной. А великий, хотя и неграмотный поэт Брито мог как равный сесть за один стол с президентом республики. Нетрудно догадаться, что президентом тогда был Педро Агирре Серда (Президент Чили от Народного фронта в 1938-1941 гг.). Но слава народного барда родилась не за тем почетным столом. Ее принесла Брито книга его стихов и песен, опубликованная и прокомментированная Диего Муньосом" (5).

А.Х.Брито приняли в созданный при активном участии Пабло Неруды Альянс интеллигенции Чили. Эта организация энергично развернула в стране движение против войны и фашизма. Проклятья и угрозы реакционеров обрушились на А.Х.Брито, чьи антифашистские стихи распространялись как листовки, печатались в газетах. Когда Гитлер в 1939 г. напал на Польшу, развязав Вторую мировую войну, чилийское правительство объявило о своем нейтралитете. Но Брито не мог остаться нейтральным к нацистским захватчикам, стремившимся установить "новый порядок" в Европе и в мире. В своих небольших творениях сказитель называет фюрера "знатным бандитом", а лидера чилийских нацистов Фон Мареса его "доверенным лицом" и "врагом заклятым всех рабочих". Брито обличает фашизм, продолжая скитания по родной земле. Но если перед Пабло Нерудой был открыт весь огромный мир, и он уезжает генеральным консулом в Мексику, то перед Брито лежали только родные дороги Чили.

Когда гитлеровские орды вторглись в Советский Союз, Брито внимательно следит за событиями на Восточном фронте и откликается волнующими стихами на героическую борьбу нашего народа. Поэт с глубоким уважением относился к Красной Армии, и даже в самые трудные дни войны его горячая вера в "непобедимость русских" остается непоколебимой. В то время, когда нацистская пропаганда кричала на всю планету о неминуемом падении Сталинграда, народный поэт шлет своим соотечественникам полное оптимизма послание:

В Сталинграде день и ночь
бой идет без передышки.
Смерчем огненным встречая
ненавистного врага,
бьются русские бойцы
за квартал, за каждый дом.
Я вам правду говорю:
стойки русские, как скалы,
и могучи своим духом.
В битве победят они (6).

Многочисленны "десимас" и "глосас" Брито, посвященные борьбе нашего народа против захватчиков. Но самое удивительное заключается в том, что он перелагал в них сводки Совинформбюро и сообщения Московского радио, звучавшие на испанском языке. Он слушал передачи из далекой России у друзей по Альянсу интеллигенции Чили и в Чилийско-советском институте. Сказитель с необычайной быстротой облекал в поэтическую форму вести с фронтов Великой Отечественной. Мне как ветерану вещания на испанском языке особенно приятно было читать такие его стихи:

Ночью радио Москвы
в своей срочной передаче
рассказало о победе
в жаркой битве за Ростов.
Вестью радостной меня
русский диктор взволновал.
Я безмерно восхищен
героизмом войск советских,
генералом Малиновским -
он провел тяжелый бой (7).

Снова радио Москвы
сообщает с фронта:
сжал противника в кольцо
маршал Тимошенко.
Вот и близок справедливый
грозный час расплаты.
Смело русские бойцы
ринутся в атаку.
Воздадут врагу сполна,
крышка вам, фашисты (8).

Тогда многие чилийцы черпали информацию о битвах на Восточном фронте из передач Московского радио, они прекрасно доходили до далекого от нас континента. По свидетельству очевидцев, в 40-е годы в Чили многие имели коротковолновые приемники. Их было гораздо больше, чем теперь. Когда я работал в Чили в 70-е годы, мне рассказывали, как в военную эпоху слушали радиопередачи из Москвы и потом сообщали друзьям и знакомым об услышанном. А.Х.Брито делал это стихами, они остались в книге для будущих поколений чилийцев.

К началу войны Московское радио вело передачи на 12 языках (с 1932 г. - на испанском). В архивах гитлеровского правительства, хранившихся в ГДР, было найдено собственноручное письменное указание Геббельса: "Московское радио надо заставить замолчать". Ровно через месяц после нападения на Советский Союз, 22 июля 1941 г., германские ВВС попытались осуществить его распоряжение. В этот день немецкая бомба упала во двор здания Радиокомитета в Путинковском переулке, но не взорвалась. Когда саперы извлекли бомбу, в ней была найдена записка немецких противников гитлеризма "Помогаем, чем можем".

Москва продолжала выходить в эфир. В декабре 1941 г. передачи на зарубежные страны велись уже на 23 языках. Надо было доносить до миллионов людей за границей нашу веру в победу. Слушатели - ветераны из Латинской Америки вспоминали впоследствии, какое огромное впечатление произвел на них репортаж о параде советских войск на Красной площади 7 ноября 1941 г. Доминго Чиоппи из аргентинского города Мар-дель-Плата в письме на Московское радио поделился своими воспоминаниями: "Во время войны не раз были моменты, когда судьба России, казалось, висела на волоске. Немало было у нас тех, кто злорадствовал по этому поводу. Но все истинные антифашисты с болью воспринимали неудачи Красной Армии в начале войны и желали русским выстоять в этой схватке с мракобесием, от исхода которой - мы это понимали - зависела судьба Старого и Нового Света. Московское радио поддерживало в нас надежду".

Ученый-латиноамериканист А.В.Волков, которого тогда направили на работу в Радиокомитет из Института мирового хозяйства и мировой политики, писал: "Вспоминаются дни, когда в адрес Радиокомитета и ТАСС, порой из очень удаленных уголков Аргентины, Бразилии, Мексики, Колумбии, Уругвая и других стран по различным каналам шел поток информации о солидарности с СССР... Сотни комитетов солидарности стремились оказать посильную помощь Советскому Союзу" (9).

В Латинской Америке активно действовала и немецкая радиопропаганда. Передачи на этот регион мира велись не только с территории Германии. Берлин использовал также некоторые радиостанции Испании, Португалии, Италии и ряда оккупированных государств Европы. Кроме того, шло широкое проникновение во внутренний эфир латиноамериканских стран. Многие радиостанции там контролировались нацистами. Крупнейшие из них находились в Бразилии, Чили, Боливии, Перу, Аргентине.

Ведомство Геббельса твердило о "великой миссии Германии", стремясь склонить латиноамериканское общественное мнение на ее сторону, настроить его против Советского Союза и других стран - участниц антигитлеровской коалиции. По существу, это была идеологическая экспансия в регионе, на который в будущем должно было распространиться германское господство.

В латиноамериканских средствах массовой информации, в зависимости от их политической ориентации, высказывались противоположные прогнозы о судьбе Советского Союза. Одни писали о его неминуемом поражении, другие - о том, что фашистское наступление в России, в конце концов, захлебнется. Во время великих сражений за Москву, Ленинград, Сталинград, Курск из Берлина шли потоки искаженной информации о положении на Восточном фронте. В этих условиях важно было, чтобы до Латинской Америки доходила правда. Москва передавала "горячие" сообщения со всех театров военных действий - от Северного до Черного морей. Так люди узнавали о ходе решающих битв, в которых захватчикам наносились сокрушительные удары.

Сообщения Московского радио использовались в подпольных бюллетенях сопротивления в оккупированных странах Европы. Перепечатывались они и в разных изданиях латиноамериканских стран, воспроизводились в эфире местных радиостанций наряду со сводками Совинформбюро. Особенно много материалов, полученных из Советского Союза по радио, воспроизводилось в органах информации Уругвая.

В годы войны было немало интересных страниц, связанных с репортажами Московского радио для Латинской Америки. Но необычно ярким был поэтический отклик, который они получили в творчестве чилийского пайадора. Его имя мы навсегда вписали в историю российского иновещания. Стихотворные переложения Брито сообщений Московского радио и сводок Совинформбюро с полей сражений Восточного фронта, написанные сердцем, не только публиковались в газетах и распространялись в виде листовок. Его голос звучал и на актах солидарности чилийцев с нашим народом, сражавшимся с фашизмом.

"Десимас" и "глосас" поэта прославляли советских полководцев. Он с восторгом пишет об операциях Конева и Мерецкова. Одно из стихотворений было названо "Слава генералу Ватутину". В другом от имени чилийцев шлет "поздравленья полководцу Говорову с победами блестящими".

Брито воспел битвы нашей армии под Москвой и Ленинградом, Курском и Орлом, на Волге и Дону, на Украине, в Белоруссии, Прибалтике.

Своим проникновенным словом он помогал чилийцам в тяжелые годы Второй мировой войны укреплять их веру в победу над фашизмом, в спасение от него Старого и Нового Света.

Считанные недели не дожил Брито до светлого дня Великой Победы. Он умер в возрасте 70 лет 3 апреля 1945 г. Чтобы увековечить память о поэте-сказителе, Альянс интеллигенции Чили поручил Диего Муньосу подготовить к изданию книгу его стихов. В 1946 г. в Сантьяго вышел необычный сборник "Брито. Народный певец Севера". Жаль, что в ней нет фотографии певца. Да и сохранилась ли хотя бы одна? Вскоре книга стала библиографической редкостью. Мне так и не удалось приобрести ее в Чили. Составитель сборника, мой добрый знакомый писатель Диего Муньос, в начале 70-х годов имел в своей библиотеке только лишь один экземпляр книги. Видел я этот сборник и в доме Пабло Неруды в Исла-Негре, листал его с позволения владельца.

Но возвратившись из Чили в Москву в конце сентября 1973 г., я обратился в Библиотеку иностранной литературы и, к своему великому удивлению, узнал: в ее фондах хранится экземпляр того редкого и бесценного издания. Оно передано туда в дар из собрания книг известного переводчика Ф.В.Кельина, умершего в 1965 г. Видному советскому испанисту и латиноамериканисту этот сборник подарил Диего Муньос, сделав надпись: "Другу и товарищу".

С волнением читал я пожелтевшие от времени плотные листы этой удивительной книги, один из разделов которой посвящен доблести нашего народа и нашей армии в годы Великой Отечественной войны. Этот необычный поэтический сборник сохранен в Библиотеке иностранной литературы до сих пор.

Случилось так, что снова в Чили я приехал в конце апреля 1990 г. и из газет узнал печальную весть: накануне умер Диего Муньос. Я прочитал подробный рассказ о его творческой биографии. Сколько же он успел написать за свою жизнь! Но в статье особо была выделена роль Диего Муньоса как составителя сборника стихов А.Х.Брито. Коллеги по цеху отмечали глубину его исследований фольклорных традиций чилийской литературы, ее забытой народной поэзии. Как вспоминал Пабло Неруда, "Однажды после долгого отсутствия Диего Муньос явился ко мне в дом об руку с древом истории, олицетворенной в образе благородного старца А.Х.Брито..." (10).

Пабло Неруда увековечил образ сказителя в бессмертной "Всеобщей песне". Сказание о своем странствующем собрате, уже ушедшем из жизни, он поместил в главу "Землю зовут Хуан". В ней создан фольклорно-обобщенный образ человека Латинской Америки. Неруда считал, что в этой главе он сумел прикоснуться к обнаженному сердцу своего народа. К сердцу таких людей, как Авраам Хесус Брито.

... Ты, странник-дерево; теперь ты снова
проник в глубокий рудный пласт земли.
Врагам не удалось тебя осилить, -
как барабан с тугою, прочной кожей,
ты отвечал им песней на удары;
ты устоял под ветром непогоды
в своем величье, дерево-народ.
Теперь ты глубже в землю врос корнями,
они звенят в твоей безмолвной песне,
теперь ты, странник-дерево, спокоен,
теперь навек твои - земля и время (11).

Перевод И. Тыняновой

ПРИМЕЧАНИЯ

1 П.Н е р у д а. Собрание сочинений в 4-х томах, т 1. М., 1978, с. 307.
2 D.M u n o z. Brito. Poeta popular nortino. Santiago de Chile, 1946, p. 93.
3 Pluma y pincel. Santiago de Chile, 26.IV.1990.
4 D.M u n o z. Op. cit., p. 50.
5 D.M u n o z. Carbon. La Habana, 1976, p. 8.
6 D.M u n o z. Brito. Poeta populat nortino, p. 125.
7 Ibid., p. 136.
8 Ibid., p. 128.
9 Советский Союз - Латинская Америка в годы Второй мировой войны. М.,
1975, с. 90.
10 D.M u n o z. Carbon, p. 8.
11 П.Н е р у д а. Указ. соч., т 3. М., 1979, с. 243.