ЭКОНОМИКА

Л.Л.Клочковский - доктор экономических наук, профессор, главный научный сотрудник ИЛА РАН.

Национальные стратегии развития и экономическое будущее Латинской Америки

Среди наиболее актуальных тем, активно обсуждаемых сегодня в Латинской Америке, центральное место занимают вопросы выработки собственных стратегий национально-экономического развития. Особую остроту дискуссии придает то обстоятельство, что ни у руководящих кругов, ни в деловом сообществе, ни среди исследователей нет необходимой ясности относительно путей решения этой проблемы. Характеризуя современную обстановку, эксперты экономической комиссии ООН для стран Латинской Америки и Карибского бассейна (ЭКЛАК) отмечают: "По мере расширения дебатов по поводу итогов экономической либерализации, терминология используемых оценок становится все более запутанной... В принципе есть общее понимание необходимости четкого макроэкономического управления, использования возможностей, открывающихся во внешнеэкономической сфере, расширения участия частного сектора в хозяйственном развитии, проведения более качественной государственной политики, осуществления активной социальной политики и укрепления соответствующих институтов. Однако существуют глубокие разногласия относительно масштабов и места каждого из этих направлений и форм их практической реализации"(1).

Задача предлагаемой статьи - попытаться оценить общие итоги социально-экономической эволюции региона в новейший период и рассмотреть возможности корректировки проведенных преобразований, реализации мер, отвечающих коренным потребностям национального развития стран, расположенных к югу от Рио Гранде.

ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ОТСТАВАНИЕ ПРОДОЛЖАЕТСЯ

Последнее десятилетие XX в. и начало нового проходили в Латинской Америке под знаком осуществления неолиберальных реформ. Их итоги (официальные) хорошо известны. Они включают такие процессы, как переход от застоя 80-х годов к оживлению 90-х, определенная стабилизация финансовой обстановки, частичное оздоровление государственных бюджетов, снижение темпов инфляции, рост оборотов внешней торговли и некоторые другие. Ссылаясь на эти процессы, сторонники неолиберализма настаивают на дальнейшем активном продолжении реформ с внесением в них минимальных корректировок.

Вместе с тем в последнее время заметно участились резко негативные оценки неолиберальных преобразований и их основных последствий для латиноамериканской экономики. Так, Нобелевский лауреат профессор Иозеф Е.Штиглиц пишет: "Многие из стран региона страдают от рецессий, депрессий и кризисов, некоторые из которых достигли таких масштабов, что напоминают Великую Депрессию... Стратегия реформ, которая обещала беспрецедентное процветание, обернулась беспрецедентным провалом"(2).

Критическая оценка итогов неолиберальных реформ в Латинской Америке уже не раз была предметом дискуссий и многих публикаций российских исследователей, в том числе на страницах нашего журнала (включая и некоторые предыдущие статьи автора). Новейшее развитие событий побуждает вновь вернуться к этому вопросу. Оценка экономической обстановки, сложившейся в 90-е годы, позволяет отметить следующие ключевые явления.

Во-первых, вялую динамику хозяйственного развития. За период 1990-2003 гг. средний темп роста ВВП в регионе был всего 2,7%(3). Это самый низкий показатель за весь послевоенный период (за исключением 80-х годов). Среднегодовое увеличение душевого дохода составило всего 1%. Латинская Америка отстала по темпам роста от всех остальных зон развивающегося мира.

Во-вторых, заметное возрастание хозяйственной неустойчивости и неравномерности развития. В конце 90-х годов темпы роста резко снизились (в 1999-2003 гг. они составили в среднем лишь 1,3%, при сокращении душевого дохода). Это дало основание ЭКЛАК вновь вернуться к терминологии 80-х годов, квалифицировав указанный период как "потерянное" пятилетие(4).

В-третьих, существенные негативные структурные сдвиги, обернувшиеся в ходе реформ усилением сырьевой ориентации и крупномасштабным разрушением производственного аппарата в обрабатывающей промышленности. В условиях резко обострившейся иностранной конкуренции и заметной пассивности местного капитала эта важнейшая отрасль неуклонно теряла свои позиции. В то же время быстро расширялась сеть иностранных предприятий экспортного профиля. Рост горнодобывающей промышленности (при участии иностранного капитала) и сельского хозяйства закреплял аграрно-сырьевую специализацию экономики многих стран региона.

В-четвертых, все более интенсивное включение латиноамериканских стран в сложные мирохозяйственные процессы, связанные с прогрессирующей глобализацией, и усиление их зависимости от внешних экономических факторов, находящихся вне пределов национального контроля. В условиях снизившегося в последние годы динамизма мировой экономики и растущей ее неустойчивости этот фактор оказал дестабилизирующее воздействие на хозяйственную эволюцию региона, усугубил его экономические и в особенности финансовые трудности.

В-пятых, дальнейшее усиление обнищания широких слоев населения и углубление социального неравенства. Все основные показатели: численность населения, живущего за чертой бедности (227 млн человек - 44% от числа населения региона), неравенство в распределении доходов, количество безработных (16,7 млн человек), бездомных, не пользующихся медицинским обслуживанием, свидетельствуют о том, что реформы не только не ослабили остроту социальных проблем, но наоборот усугубили их. Как отмечают эксперты ЭКЛАК, "неблагоприятные экономические результаты реформ" охватили "практически все страны региона"(5).

В-шестых, продолжающееся отставание Латинской Америки от центров капитализма. Несмотря на частичную модернизацию и определенные возможности ускоренного решения некоторых хозяйственных задач, которые открывает современный этап научно-технической революции, разрыв между регионом и промышленно развитыми странами увеличивается. Согласно подсчетам Ангуса Мэддисона, если в 1973 г. душевой доход в Латинской Америке составлял 28% от соответствующего показателя в США, то в 1998 г. он достигал всего лишь 22%(6). С учетом уменьшения в последние пять лет душевого дохода в регионе в среднем на 0,4% этот разрыв еще больше увеличился.

В основе этих явлений лежал комплекс причин. Прежде всего, следует подчеркнуть, что неолиберальная модель, относительно успешно функционировавшая в экономике промышленно развитых стран, была, видимо, изначально обречена на неудачу в развивающихся государствах, так как она не учитывала специфику государств "третьего мира". В конкретных условиях Латинской Америки неолиберальные реформы не затрагивали фундаментальных основ (таких в частности, как необходимость проведения социально-активной политики, осуществления радикальных аграрных преобразований и др.). Они носили верхушечный характер и касались изменения лишь некоторых из основополагающих принципов и инструментов экономической политики. Таким образом, ключевые препятствия, традиционно сдерживавшие экономическое и социальное развитие региона, полностью сохранились. На них наложились дефекты, присущие самому неолиберализму, равно как и серьезные ошибки в проведении неолиберального курса.

Несомненно главный просчет сторонников неолиберализма состоял в их абсолютной уверенности в безграничных возможностях свободного рынка и необходимости устранить не только все формы прямого государственного участия в экономике, но и основные направления государственного регулирования хозяйственной деятельности. Как показало дальнейшее развитие событий, такой подход поставил под удар важные национальные интересы многих стран Латинской Америки.

Наиболее четко это проявилось в такой ключевой сфере, как финансирование экономического развития. Как известно, существенную роль в этой области традиционно играло государство. Оно осуществляло прямое финансирование хозяйственного строительства, оказывало финансовую поддержку частным компаниям, использовало иные формы стимулирования национальных частных капиталовложений в экономику. Надо признать, что даже в тех сравнительно благоприятных условиях и уровень внутренних накоплений, и доля иностранных капиталовложений в Латинской Америке были низкими и далеко отставали от соответствующих показателей в других развивающихся регионах. В 80-е годы, например, национальное накопление в регионе составляло 13-15% от ВВП, а инвестиционная квота не превышала 18-19%. Для сравнения: в странах Юго-Восточной Азии первый показатель достигал 25%, а второй колебался в пределах 28-30%. В 90-е годы неолиберальные реформаторы делали ставку на значительное повышение уровня национальных накоплений и соответствующее резкое увеличение инвестиций национального частного капитала. Но в действительности свертывание государственного стимулирования и обострение иностранной конкуренции на внутренних рынках снизили заинтересованность латиноамериканских инвесторов в осуществлении производственных капиталовложений. В целом объем государственных и частных национальных инвестиций заметно сократился, и их место занял иностранный капитал. Если в 1990 г. его инвестиционная квота составляла всего 0,2%, то в 1998 г. она повысилась до 5%. Соответственно на долю иностранных вкладчиков в 1998 г. приходилась пятая часть общей суммы капиталовложений в регионе(7).

В чисто количественном отношении крупный приток иностранного капитала не внес в сферу финансирования экономического развития фундаментальных перемен. Средний уровень инвестиционной квоты в регионе в 90-е годы оставался достаточно низким и составлял 19,4%. Но он предопределил серьезный качественный сдвиг. Хозяйственный рост региона оказался в прямой зависимости от движения иностранного капитала. Эта зависимость наглядно подтверждается приводимым ниже графиком.

Главная опасность возникшей зависимости состоит в том, что движение иностранного капитала отличается резкими колебаниями, а это неизбежно предопределяет рост неустойчивости экономического развития. В первой половине прошлого десятилетия осуществлялся довольно быстрый, хотя и неравномерный рост притока иностранных инвестиций (в 1994 г., например, имело место сокращение капиталовложений почти на 30%). Во второй половине 90-х годов он приостановился, а затем произошло резкое (почти 8-кратное) падение (с 80,7 млрд долл. в 1997 г. до 10,6 млрд долл. в 2002 г.). Одновременно продолжался рост переводов финансовых ресурсов за границу в виде оплаты процентов по долгам и дивидендов. За период 1990-2003 гг. он увеличился с 34,2 млрд долл. до 54,8 млрд долл. Это привело к чистому оттоку капитала из Латинской Америки за последние три года в сумме свыше 70 млрд долл.(8). В 2003 г. приток иностранного капитала несколько увеличился, составив 25,8 млрд долл. Но общие перспективы иностранных капиталовложений в регионе выглядят достаточно неопределенно.

Ясно, что в условиях резко возросшей зависимости экономического развития региона от инъекций иностранного капитала, подобные колебания не могут не дестабилизировать хозяйственную обстановку. Сегодня эта зависимость является одним из основных факторов, определяющих рост хозяйственной неустойчивости в латиноамериканских странах.

Фундаментальные изменения в сфере финансов были несомненно важной, но, может быть, не самой главной причиной негативных явлений, с которыми сталкиваются латиноамериканские страны на современном этапе. Сердцевиной неолиберальных реформ являлись два ключевых направления: либерализация всей системы внешнеэкономических связей и крупномасштабная приватизация государственной собственности, сопровождавшаяся свертыванием всей системы государственного регулирования. Именно на базе этих преобразований в Латинской Америке возникли процессы, которые стали в решающей степени определять ее социально-экономическую эволюцию.

ДИНАМИКА ВВП ЛАТИНСКОЙ АМЕРИКИ И ДВИЖЕНИЕ ИНОСТРАННОГО КАПИТАЛА

Рисунок
Источник: CEPAL. Desarrollo productivo en economias abiertas. Santiago de Chile, 2004, p. 72.

ТУПИКИ ВНЕШНЕЭКОНОМИЧЕСКОЙ ЛИБЕРАЛИЗАЦИИ

В системе неолиберальных реформ сфере внешнеэкономических связей отводилось особое место. Ее рывок вперед должен был подобно локомотиву потянуть за собой всю латиноамериканскую экономику, придать мощный импульс ее развитию. Подход к перестройке этой сферы исходил из стандартных принципов неолиберализма: развязать в максимально возможной степени свободу действия рыночных сил и предельно ограничить регулирующие функции государства.

Либерализация внешнеэкономических связей была действительно крупномасштабной. Как отмечают эксперты ЭКЛАК, "за последние два десятилетия, страны Латинской Америки и Карибского бассейна приложили большие усилия для интеграции в глобальную экономику. В развивающемся мире этот регион выделялся решительностью действий, направленных на либерализацию экономики"(9).

Важно однако отметить, что такой курс явно не учитывал объективные реалии современной мировой обстановки, по существу игнорировал новые фундаментальные процессы, связанные с ускоренной глобализацией мировой экономики, с интернационализацией хозяйственной жизни и образованием мощнейших транснациональных корпораций (ТНК) и транснациональных банков (ТНБ). Неудивительно, что вопреки всем радужным ожиданиям крупномасштабная либерализация обернулась для региона весьма неоднозначными последствиями.

Главным из них стал интенсивный процесс транснационализации экономики латиноамериканских и карибских стран. Следует заметить, что иностранный капитал и до этого занимал там достаточно сильные позиции. Но за последний период произошло не просто усиление его хозяйственного влияния. Трансациональные корпорации и банки превратились в решающую силу, определяющую сегодня экономическую обстановку в регионе, в том числе экономический рост, структурные сдвиги, движение международных капиталопотоков, развитие внешней торговли и др.

В 90-е годы положение транснационального капитала в Латинской Америке определялось следующими ключевыми тенденциями.

Во-первых, это быстрое наращивание прямых иностранных инвестиций. За 1991-2003 гг. общая их сумма превысила 700 млрд долл. и далеко превзошла объем накопленных иностранных инвестиций к началу 90-х годов(10).

Во-вторых, заметное расширение отраслевой базы транснационального капитала. В дополнение к традиционным отраслям (горнодобывающей и обрабатывающей промышленности, сельскому хозяйству) на основе скупки приватизируемых государственных предприятий были осуществлены крупные инвестиции в сферу производственных и непроизводственных услуг (электроэнергетика, телекоммуникации, банковское дело, оптовая и розничная торговля). В 1996-2002 гг. эта сфера стала основный областью приложения иностранного капитала: на ее долю приходилось 57% всех осуществленных инвестиций(11).

Позиции иностранных компаний на рынке услуг заметно расширились. В продажах ста ведущих предприятий этой сферы доля иностранных компаний возросла с 10% в 1990 г. до 37% в 2002 г. Особенно большое значение с точки зрения укрепления позиций иностранного капитала имело крупномасштабное проникновение в Латинскую Америку крупнейших ТНБ. В начале 90-х годов их роль там была минимальной, а в 2003 г. из сотни ведущих банков региона 35 принадлежали иностранному капиталу. Общая сумма активов последних превысила 250 млрд долл., и по этому показателю они практически сравнялись с национальным банковским сектором. Но по своей реальной мощи иностранные банки далеко превосходят местных конкурентов, ибо они были представлены такими могущественными финансовыми группами, как американские "Ситибанк" и "Джи Пи Морган-Чейз", испанскими "Сантандер" и "Банко Бильбао Бискайя", английским "Ллойдс" и др.(12).

В-третьих, значительно увеличился круг иностранных инвесторов. Хотя корпорации США сохранили лидерство (их доля в общей сумме инвестиций составила 32%), их активными конкурентами стали крупнейшие транснациональные компании и банки Испании (19%), Голландии, Франции и других западноевропейских стран.

В-четвертых, произошли существенные подвижки в соотношении сил основных групп предприятий, оперирующих на латиноамериканском рынке. Если в начале 90-х годов в группе из тысячи ведущих предприятий лидерство принадлежало национальному частному капиталу (37,7% общего объема продаж) и государственным предприятиям (32,5%), а иностранные компании занимали последнее место (29,9%), то в 2000 г. они выдвинулись на первое место (41,6%), резко потеснив местные государственные предприятия (17,1%) и обогнав местные частные компании (41,3%)(13).

В 2002 г. объем продаж только 50 ведущих иностранных компаний (в том числе "Дженерал Моторс", "Телефоника де Эспанья", "Самсунг", "Нестле", "Пепсико", "Сони" и др.) превысил 220 млрд долл.(14). Причем ни у одной из этих компаний не было на рынках латиноамериканских стран местных конкурентов, которые могли бы на равных противостоять им по масштабам операций.

В целом в итоге этих изменений транснациональный капитал занял в регионе доминирующее положение во многих отраслях экономики, с чем так или иначе вынуждены считаться не только малые и средние страны, но и лидеры - Бразилия, Мексика и Аргентина.

Соответственно, стратегические цели, которые преследовали ТНК, стали оказывать возрастающее воздействие на хозяйственную, социальную и политическую эволюцию этих стран. Наиболее отчетливо указанные процессы проявились в Мексике, государствах Центральной Америки и Карибского бассейна.

Главная цель, которую ставили перед собой там североамериканские ТНК (а они далеко опережали всех остальных конкурентов), состояла в том, чтобы на основе использования имевшихся в субрегионе благоприятных условий (дешевизна рабочей силы, отсутствие четкого законодательства по вопросам охраны окружающей среды, географическая близость к Соединенным Штатам) добиться повышения конкурентоспособности своей продукции на рынке США. Решению данной задачи была подчинена значительная часть всей системы торгово-экономических связей США с субрегионом. Их основу составляла широкая сеть "отверточных" предприятий, рассчитанных на сборку различных изделий из частей, узлов, комплектов, поставляемых из США ("макиладорас"). Использование указанных выше благоприятных условий позволяло американским компаниям добиваться значительного снижения издержек производства и успешно противостоять острой конкуренции на внутреннем рынке США, в частности такой продукции, как бытовая электротехника, готовая одежда, некоторые виды электронной аппаратуры, медицинское оборудование, спортивные товары и др.

Наиболее масштабный характер эта система отношений приобрела во взаимодействии США с Мексикой, где американским капиталом в приграничной зоне была создана широкая сеть "макиладорас", численность которых особенно быстро росла после образования Североамериканской зоны свободной торговли (NAFTA). Если в 1995 г. их насчитывалось 2129, то в 2000 г. - 3590(15). Одновременно в 90-е годы ТНК США стали в массовом порядке создавать аналогичные предприятия в странах Центральной Америки и Карибского бассейна.

Наиболее важная особенность этих предприятий состоит в том, что они весьма слабо связаны с экономикой страны их пребывания. Их деятельность во многом носит анклавный характер и полностью подчинена обслуживанию интересов иностранных инвесторов. Объем производимой ими добавленной стоимости, равно как и участие национального сектора в их производственных процессах остаются минимальными. Показательно, что даже в Мексике, где "макиладорас" существуют уже более 30 лет и где в последнее время прослеживались тенденции к модернизации их производственных мощностей, росту их технического уровня, повышению квалификации персонала и внедрению современных технологий, доля добавленной стоимости в продукции, выпускаемой этими предприятиями, не превышает 20%(16).

Что же касается стран Центральной Америки и Карибского бассейна, то там, по оценке экспертов ЭКЛАК, "современная ситуация не способствует расширению участия местного капитала и росту добавленной стоимости в производстве продукции, экспортируемой в США, что могло бы содействовать реальному промышленному прогрессу. В рамках схемы совместного производства доля местного сектора является практически нулевой, а добавленная стоимость минимальной"(17).

Следует подчеркнуть, что объем производства "отверточных" предприятий и масштабы их экспортно-импортных операций в 90-е годы росли довольно быстро. Так экспортные поставки мексиканских "макиладорас" за период 1990-2002 гг. возросли почти в 6 раз, а их доля в общем вывозе страны достигла 48,6% (против 34,1% в 1990 г.). В Сальвадоре экспорт этих предприятий увеличился в 20 раз, составив в общем экспорте 58%. В Доминиканской Республике экспорт "макиладорас" утроился, достигнув 84% от общего экспорта страны. В Коста-Рике вывоз "макиладорас" возрос почти в 10 раз, поднявшись в общем вывозе до 56%(18).

Эти явления побуждают весьма осторожно и критически подходить к оценке общих итогов экономического развития субрегиона, в частности таких показателей, как повышение темпов хозяйственного роста, ускорение развития внешней торговли, изменение ее структуры за счет увеличения вывоза готовых изделий и полуфабрикатов, укрепление позиций стран субрегиона на мировом рынке. Эти показатели носят фактически иллюзорный характер и не отражают реального положения национальной экономики. То, что происходит в действительности, сводится к усиленному использованию транснациональным капиталом в его собственных интересах ресурсов и возможностей Мексики, стран Центральной Америки и Карибского бассейна. Но рост экономических анклавов, находящихся под контролем транснационального капитала и в значительной степени, а иногда и абсолютно изолированных от местных экономик, не может быть идентичен национальному хозяйственному прогрессу.

В Южной Америке транснационализация экономики носила также крупномасштабный характер. За период 1990-2003 гг. объем иностранных инвестиций в субрегионе составил 416 млрд долл.(19). Почти половина этих капиталовложений была направлена в Бразилию, где 72% из них были использованы для скупки приватизируемых государственных предприятий в сфере услуг (электроэнергетика и телекоммуникации) и осуществления дополнительных капиталовложений в обрабатывающую промышленность. В целом позиции иностранного капитала в экономике южноамериканских стран заметно усилилась. Однако конечные результаты здесь заметно отличались от достигнутых в Мезоамерике и Карибах: тенденция к доминированию иностранного капитала (в том числе североамериканских ТНК) была выражена слабее.

Это было связано с рядом причин. Иностранные компании в своей оперативной деятельности ориентировались в этом субрегионе в первую очередь на эксплуатацию местного рынка, а это предполагало поддержание контактов с национальными производителями. Государственная политика многих южноамериканских стран (и прежде всего Бразилии) была нацелена на довольно активную защиту их собственных интересов. Наконец, тенденция к доминированию частично нейтрализовывалась наличием довольно широкого круга иностранных инвесторов и их конкуренцией между собой.

Следует однако подчеркнуть, что ориентация на анклавное развитие в Южной Америке не только присутствует, но в некоторых отраслях постепенно усиливается. Ярко выраженный анклавный характер имеют иностранные инвестиции в горнорудной промышленности. Иностранные компании стремятся вывозить все добываемое сырье на внешний рынок, не проявляя даже минимального интереса к его хотя бы первичной переработке. В результате добавленная стоимость в отрасли практически отсутствует, используемые материалы и оборудование - импортные, а производственные связи отрасли с национальной экономикой - нулевые. К тому же иностранные компании активно уклоняются от налоговых платежей и причиняют порой значительный ущерб окружающей среде. О масштабах экологических проблем можно судить по недавнему иску на сумму 1 млрд долл., предъявленному правительством Эквадора американской компании "Шеврон-Тексако".

Аналогичные тенденции прослеживаются и в обрабатывающей промышленности. В ключевой отрасли бразильской экономики - автостроении - в условиях усиливающейся ориентации ведущих иностранных компаний на расширение экспорта резко повысился импортный компонент в производстве, и идет процесс неуклонного вытеснения бразильских производителей - субпоставщиков автомобильных частей и агрегатов. При этом американские компании ("Дженерал Моторс", "Форд" и "Даймлер-Крайслер") используют методы, уже проверенные ранее в Мексике, где большая часть местных предприятий была вытеснена из данной отрасли. В Бразилии число местных компаний-субпоставщиков сократилось в последние годы с 500 до 150, а общая занятость снизилась с 231 тыс. рабочих до 168 тыс. Значение иностранных компаний (в частности американских "Delphi Automоtive" и "Visteon") в производстве частей и агрегатов быстро растет. Если в 1994 г. на их долю приходилось 47,6% продаж и 48% инвестиций в этой отрасли, то в 2002 г. эти показатели были равны 75,6% и 85,9% соответственно(20).

К сказанному следует добавить, что с учетом довольно активной позиции, которую занимают Бразилия и некоторые южноамериканские страны по вопросам отношений с иностранным капиталом, со стороны ТНК наблюдаются попытки оказания нажима на отдельные местные компании и правительственные организации. Как определенную форму такого давления можно расценивать резкое сокращение общего объема иностранных инвестиций в Южной Америке (в Бразилии за 2000-2003 гг. они снизились более чем втрое), участившиеся случаи закрытия, прежде всего североамериканскими компаниями, своих предприятий, в частности в сферах телекоммуникации и электроэнергетики, где правительственные организации южноамериканских стран требуют строгого выполнения заключенных приватизационных соглашений и препятствуют взвинчиванию тарифов.

Но, видимо, наиболее действенным инструментом упрочения позиций североамериканского капитала и консолидации тенденций, наметившихся в 90-е годы, призван служить выдвинутый США проект образования общеамериканской зоны свободной торговли (ALCA). Этот проект является основой не только латиноамериканского экономического курса Вашингтона, но и важным элементом его мировой глобальной стратегии. Суть проекта, этапы и формы его реализации постоянно анализируются в публикациях нашего журнала (в том числе они рассматривались и в предыдущих статьях автора). Здесь же следует подчеркнуть весьма широкий, комплексный характер проекта, его нацеленность на реализацию триединой задачи. Первой ее составляющей, наиболее активно анализируемой специалистами и исследователями, является создание более благоприятных условий для расширения хозяйственного взаимодействия США со странами региона, и обеспечение важных преимуществ североамериканскому капиталу в борьбе с конкурентами (в частности, западноевропейскими). Вторая, тщательно маскируемая цель, состоит в выхолащивании реального содержания существующих субрегиональных группировок, снижении их роли в экономической и политической жизни региона и в конечном счете замене этого важного инструмента внутренней и международной политики латиноамериканских стран общеконтинентальным объединением, где лидирующее положение прочно займут США. Наконец, третий и, пожалуй, наиболее важный в стратегическом отношении аспект проекта сводится к тому, чтобы с помощью ALCA пресечь попытки сколько-нибудь серьезного пересмотра все еще действующей неолиберальной модели с тем, чтобы гарантировать дальнейшее преобладание тенденций, утвердившихся в регионе в 90-е годы.

Неудивительно, что проект вызвал далеко не однозначную реакцию и породил, в частности в Южной Америке (в первую очередь в Бразилии), довольно сильную оппозицию. Сейчас уже стало ясно, что в своем первоначальном варианте идея создания ALCA реализована не будет. В ноябре 2003 г. Бразилия от имени Меркосур предложила сделать более скромными цели и функции будущего объединения, что привело к принятию решения о движении к созданию организации со значительно более узкими задачами и ограниченной компетенцией по сравнению с первоначальным вариантом проекта.

Заранее предвидя подобный ход событий, США уже в 2003 г. заметно поменяли тактику: продолжая продавливать идею образования ALCA, хотя бы в урезанном виде, они приступили к параллельным переговорам с отдельными странами и их группировками о создании зон свободной торговли, аналогичных NAFTA. В результате были подписаны соответствующие соглашения с Чили и с государствами Центральной Америки (CAFTA). Не исключено, что объектом этой тактики уже в ближайшее время станут некоторые андские страны и, возможно, Аргентина. В этой связи обращает на себя внимание активная посредническая роль, выполняемая Мексикой, оказавшей ощутимое содействие заключению соглашения о создании CAFTA. В последнее время участились контакты Мексики с Аргентиной по поводу возможности заключения соглашения о свободной торговле и даже перспектив присоединения Мексики к Меркосур(21).

Объясняя мотивы посреднических маневров Мексики, журнал "Комерсио экстериор" писал: "Решение мексиканского правительства интегрироваться с США имело в своей основе, с одной стороны, идею стать наиболее важным в регионе союзником этой ведущей державы с тем, чтобы приобрести определенные преимущества. С другой стороны, правящие круги Мексики рассчитывают таким путем занять лидирующее положение в Центральной Америке и части Южной Америки и оспорить преобладание Бразилии в этом субрегионе(22).

Таким образом, в условиях неолиберализма во внешнеэкономической сфере получили развитие сложные и противоречивые процессы, в многом идущие вразрез с национальными интересами латиноамериканских стран. Преодоление тупиков внешнеэкономической либерализации становится все более неотложной проблемой и выдвигается в число главных задач, стоящих перед регионом.

В ПОИСКАХ НАЦИОНАЛЬНЫХ СТРАТЕГИЙ РАЗВИТИЯ

Неблагоприятные итоги реформ побуждают латиноамериканские страны к пересмотру экономической стратегии. Необходимость этого шага сегодня является общепризнанным фактом. Предмет дискуссии составляют масштабы предстоящих перемен и реальное содержание ориентиров, которыми следует руководствоваться при выработке нового курса.

Участники дискуссии представлены тремя основными группами. Первая из них, отражающая интересы крупного иностранного капитала и тесно связанных с ним латиноамериканских деловых и политических кругов (с этой группой во многом солидаризируются международные финансовые организации - прежде всего Международный валютный фонд), связывает большинство хозяйственных неудач региона с незавершенностью неолиберальных преобразований. Ее представители настаивают на сохранении основ неолиберальной модели при минимальной ее модификации.

Вторая группа - так называемые "умеренные" - исходит из необходимости частичного обновления действующей модели. Ее позиция наиболее четко сформулирована в уже цитировавшейся работе ЭКЛАК "Развитие производства в условиях открытой экономики". "ЭКЛАК, - говорится в этом документе, - разделяет точку зрения о том, что необходимо капитализировать успехи, достигнутые в ходе реформ. Чтобы достичь поставленных целей, следует повысить роль государства. ...Лежавший в основе экономических преобразований принцип "больше рынка и меньше государства" должен быть заменен принципом "хорошо функционирующий рынок и государственное управление лучшего качества"(23).

Наконец, третья группа, представляющая наиболее пострадавшее в ходе неолиберальных преобразований мелкое и среднее предпринимательство, т.е. радикальные политические силы, стоит на позициях неприемлемости неолиберализма как основы национальных стратегий развития. Ее точка зрения состоит в том, что неолиберальный курс был изначально обречен на провал, ибо главные его цели - либерализация, приватизация, хозяйственная стабилизация и экономический рост - не отражают такие ключевые приоритеты, как обеспечение устойчивого развития, укрепление национального сектора, справедливое распределение дохода, ликвидация бедности, расширение занятости. Новая модель развития, которая может придти на смену неолиберализму, по мнению этой группы, должна опираться именно на указанные приоритеты.

Противоборство различных точек зрения препятствует выработке общей концепции альтернативной стратегии развития. Сейчас трудно сказать, какой из подходов возобладает в этом противостоянии. В сложившейся обстановке резко повышается значимость усилий и инициатив самих латиноамериканцев, направленных на выработку долгосрочной социально-экономической политики. Характеризуя этот процесс, уже упоминавшийся проф. Джозеф Е.Штиглиц пишет: "Очевидно, что не существует единой альтернативы: каждая страна должна выбрать свой вариант, который лучше подходит для ее условий и лучше отвечает чаяниям ее населения"(24).

Можно ожидать, что в ближайшей перспективе в некоторых южноамериканских странах (скорее всего, в Бразилии и, возможно, в Аргентине), начнет укрепляться тенденция к постепенному отходу от неолиберальных догм и утверждению иных основ стратегии развития. В Бразилии после избрания на президентский пост Луиса Инасио Лулы да Силва наметился ощутимый поворот в сторону проведения более социально ориентированной политики. При этом важно, что бразильское правительство не только провозглашает отдельные программы и проекты, нацеленные на уменьшение социального неравенства, на борьбу с голодом, нищетой, безработицей (такого рода лозунги и программные документы нередко выдвигались и раньше), но предпринимает реальные шаги по их реализации. При всей ограниченности осуществляемых преобразований в стране постепенно формируется экономический и социальный курс, который пользуется достаточно широкой общественной поддержкой и может явиться альтернативой неолиберализму. Конечно, этот курс должен до конца выкристаллизоваться и пройти проверку временем. Но уже само его появление, особенно в такой огромной стране, является знамением времени(25).

Что касается Аргентины, то в условиях жесточайших посткризисных трудностей страна предельно ограничена в свободе маневра и вынуждена проявлять повышенную осторожность при формировании новых элементов социально-экономической стратегии. Вместе с тем обращает на себя внимание готовность президента Н.Киршнера к решительным действиям и его твердость в отстаивании ключевых финансовых интересов Аргентины, что четко проявилось в отношениях с Международным валютным фондом (в частности, по вопросам реструктуризации аргентинской внешней задолженности)(26).

Существенным элементом является значительная активизация в последнее время бразильско-аргентинского взаимодействия, нацеленного на оживление деятельности Меркосур, и расширение взаимных контактов на всех уровнях, в том числе в сфере координации экономической и социальной политики. Центральной задачей этого взаимодействия на современном этапе является укрепление внешнеполитических позиций Меркосур и наращивание его переговорного потенциала как единой организации. Но решение этой задачи, как и общие экономические и политические перспективы блока, будут всецело зависеть от степени дальнейшего сближения Бразилии и Аргентины, выработки ими общих ориентиров социально-экономической стратегии, закрепленных взаимными интеграционными обязательствами. Журнал "Комерсио экстериор", подчеркивая готовность лидеров обеих стран к подобному сотрудничеству, пишет: "Ясно, что уже давно стала насущной общая стратегия, ориентированная на будущее. Развитие событий позволяет предположить, что руководители Бразилии и Аргентины и их команды осознают указанные императивы, и что существует политическая воля принять этот вызов"(27).

Можно не сомневаться, что круг латиноамериканских стран, готовых к формированию социально-экономических стратегий развития, свободных от доминирования неолиберализма и опирающихся на национальные приоритеты и принципы социальной справедливости, будет неуклонно расширяться. Именно этот путь способен гарантировать достойное экономическое и социальное будущее Латинской Америки.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 CEPAL. Desarrollo productivo en economias abiertas. Santiago de Chile, 11.VI.2004, p. 63.
2 Revista de la CEPAL. Santiago de Chile, 2003, N 80, p. 8.
3 CEPAL. Balance preliminar de las economias de America Latina y el Caribe 2003. Santiago de Chile, 2003, cuadro A-1.
4 Y.A.O c a m p o. Media decada perdida. Notas de la CEPAL. Santiago de Chile, 2002, N 24, p. 1.
5 Desarrollo productivo.., p. 61.
6 A.M a d d i s o n. The World Economy. A Millennial Perspective. - OEСD. Paros, 2001, p. 24.
7 Desarrollo productivo.., p. 110-111.
8 Balance preliminar.., cuadro A-13.
9 Desarrollo productivo.., p. 15.
10 CEPAL. La inversion extranjera en America Latina y el Caribe 2003. Naciones Unidas, 2004, p. 26.
11 Ibid., p. 29.
12 Ibid., p. 43, 45-46.
13 Desarrollo productivo.., p. 32.
14 La inversión extranjera.., p. 69.
15 Comercio exterior. México, 2003, N 8, p. 736.
16 Desarrollo productivo.., p. 188.
17 La inversión extranjera.., p. 88.
18 Desarrollo productivo.., p. 182.
19 La inversión extranjera.., p. 32.
20 Ibid., p. 123, 130.
21 Comercio exterior, 2004, N 5, p. 425.
22 Comercio exterior, 2004, N 4, p. 294.
23 Desarrollo productivo.., p. 16, 64, 65.
24 Revista de la CEPAL, 2003, N 80, p. 9.
25 Более подробно об особенностях современной социально-экономической и политической обстановки в Бразилии см.: Л.С.О к у н е в а. Бразильские левые у власти: некоторые итоги социального реформирования. - Латинская Америка, 2004, № 6.
26 Более подробно о новых тенденциях социально-политического развития Аргентины см.: Э.С.Д а б а г я н. Аргентина: векторы перемен. - Латинская Америка, 2004, № 5.
27 Comercio exterior, 2004, N 5, p. 426.