ЭКОНОМИКА И ФИНАНСЫ

З.И.Романова - доктор экономических наук, ведущий научный сотрудник ИЛА РАН.

Иностранные инвестиции - неоднозначные оценки

Не ищите чудес, их нет. Ищите знание - оно есть. Все, что люди зовут чудесами, есть только та или иная степень знания.

Китайская мудрость.

В стратегии экономической безопасности, которая становится все более приоритетной как в мировых центрах, так и на периферии, вопрос о зарубежных капиталовложениях приобретает одно из ключевых значений. По данному вопросу среди политологов и экономистов ведутся напряженные дискуссии, во время которых подчас высказываются прямо противоположные суждения, - от явного их восхваления ("якорь спасения") до полного отрицания ("гибельное средство"). И в том, и другом случае немало эмоциональных, личностных суждений, определяемых той или иной социально-экономической ориентацией авторов. Возможно, опыт Латинской Америки принесет какую-то дополнительную мотивацию для уяснения этой весьма непростой проблемы и не исключено, что в некоторых случаях он станет своеобразным дорожным знаком, предупреждающим других об опасностях, подстерегающих их на предстоящем пути. Тем более, что использованию иностранного капитала в системе перестройки и модернизации экономики в немалом числе стран придается первостепенное значение.

СЛОЖНОЕ ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ

В странах Латинской Америки с момента обретения ими в ХIХ в. политической самостоятельности иностранные инвестиции играли большую роль, так или иначе воздействуя на структуру национальной экономики и даже общественно-политический климат. Под влиянием зарубежных вкладчиков капитала формировался экстенсивный, экспорториентированный тип развития, в результате чего, несмотря на наличие богатой ресурсной базы, а со временем и возникновения значительных групп квалифицированной рабочей силы, страны региона оказывались в состоянии экономической отсталости и запаздывания.

В последнюю четверть ХХ в., а особенно в начале нынешнего столетия, в Латинской Америке заметно обострилось концептуальное противостояние вокруг проблемы значения зарубежных капиталов в ходе догоняющего развития периферийных стран, роли прямых иностранных инвестиций (ПИИ). Эта проблема приобрела особую значимость в тот период, когда регион перешел на новый курс, обещавший хозяйственный подъем и рост социального благополучия.

Мировой и региональный экономические кризисы начала 80-х годов, переход основного массива стран региона с середины десятилетия на либеральную модель роста (в Чили - с середины 70-х годов) означал новый этап их развития, точнее возврат к давнему курсу хозяйствования. В его основе лежало стремление оживить экономику с помощью рыночно-открытой модели роста, включавшей среди прочих мер снятие ограничений для притока транснационального капитала. Развернувшийся процесс массовой приватизации госсобственности, в основе которого находилось желание получить остро необходимые финансовые средства для казны, выразился в резком сужении непосредственного и косвенного национально-государственного инвестирования, росте в экономике зарубежных инвестиций. В расчете на особо позитивный и быстрый эффект разгосударствление собственности в некоторых странах приняло масштабный, почти "ковровый" характер (Аргентина).

Начавшееся на рубеже 80-90-х годов оживление в финансово-инвести-ционной сфере, рост кредитно-фондовых операций (продолжение "жизни взаймы") создавали иллюзию вернувшегося благополучия. Кое-где заговорили даже об "экономическом чуде". Некоторые его вдохновители разъезжали по другим странам и даже континентам, делясь своими рецептами.

Первое отрезвление пришло в 1994-1995 гг. в образе мексиканского финансово-банковского кризиса, прокатившегося болезненным эхом по соседним странам. Тогда впервые в общественно-политических кругах отчетливо прозвучала критика в адрес либеральной модели. В малых странах (Коста-Рике, Эквадоре и на Ямайке в 1994 г., Уругвае, Парагвае, Боливии и Сальвадоре в 1995 г.) центральные банки получили дополнительные полномочия по регулированию финансового рынка.

Восстановление роста в регионе в последующие два года позволяло думать о случайности произошедшего спада. Однако разразившийся в 1997-1998 гг. финансово-валютный кризис в среде казалось бы "непотопляемых азиатских тигров" больно ударил по Латинской Америке, особенно по таким, как представлялось, укрепившимся странам, как Аргентина, Бразилия, Чили и Венесуэла. Он продемонстрировал непрочность и слабую эффективность либерального курса.

Неблагоприятно сказался он и на финансах - кровеносной системе любого рыночного хозяйства, на бюджетной сфере, платежных балансах. Был отмечен рост оттока капиталов за пределы национальных границ.

До провозглашения в середине 80-х годов экономических реформ во многих странах региона осуществлялась выборочная политика относительно привлечения иностранного капитала для целей развития.

Ряд отраслей стратегического значения, прежде всего энергетика, были закреплены за государством, немало важных сфер хозяйствования - за частным национальным капиталом. Такой курс осуществлялся до государственного переворота 1973 г. в Чили. Особую политику проводила интеграционная Андская группа, где в 1971 г. был обнародован "Общий режим в отношении иностранного капитала, торговых марок, патентов и лицензий", предусматривавший постепенное превращение (в течение 15-20 лет) иностранных компаний в национальные или смешанные.

На рубеже 80-90-х годов в регионе инвестиционное законодательство начало пересматриваться. Либеральные нормативы стали распространять даже на такие отрасли промышленности, как нефтяная, горнодобывающая и электроэнергетическая, на телекоммуникации, банковскую сферу и фондовую деятельность. Это позволило иностранным инвесторам пользоваться теми же правами, что и национальным, что расширило возможности первых присваивать местную природную ренту. "Общий режим" фактически перестал действовать после выхода Чили из Андской группы в 1976 г.

Существенную роль в активизации деятельности иностранных инвесторов сыграла программа "Вашингтонский консенсус", принятая в 1989 г. в США и одобренная МВФ и МБРР. Она, в частности, предусматривала распространение в "проблемной" Латинской Америке либерального режима применительно к зарубежным вкладчикам капитала. В результате к началу ХХI в. новые инвестиционные законы действовали уже в более чем 20 странах региона, включая такие, как Аргентина, Бразилия и Мексика, а также Чили, Венесуэла, Перу и Колумбия (1).

Помимо этого латиноамериканские страны заключали особые двусторонние соглашения с государствами-центрами о взаимном привлечении инвестиций и об их соответствующей защите, а также об устранении двойного налогообложения капиталовложений. Были образованы специальные комитеты и комиссии, ориентированные на содействие росту зарубежных капиталов, куда подчас входили министры экономики, финансов и иностранных дел, а также председатели центробанков. В 2000 г. в Латинской Америке действовало свыше 20 органов, рассматривавших участие зарубежных инвесторов в приватизируемых предприятиях (2).

В таких условиях росла напряженность в деловом мире региона.

Наибольшее противостояние между "национальным" и "зарубежным" курсами наблюдалось в финансово-банковской отрасли. Именно здесь либерализация произошла позднее, чем в других сферах (исключение имело место в Чили с ее драматическими событиями начала 70-х годов).

В условиях демонтажа защитных мер происходило разбухание сегмента частных банков - национальных и иностранных - с неизбежным ростом процентных ставок. А подобная опасная динамика вела к переключению финансовых потоков с кредитования промышленности и базисной инфраструктуры, не говоря уже о требующем крупных инвестиций высокотехнологичном и наукоемком производстве, на более доходные, хотя и весьма рисковые, фондово-биржевые спекулятивные цели. В таких обстоятельствах неизбежно возросла доля портфельных капиталовложений в ущерб ПИИ. В ряде стран стала раскручиваться побежденная казалось бы инфляция. Парадокс - в числе недовольных ценовой динамикой находились ТНК и ТНБ, чьи прогностические расчеты в условиях подобной нестабильности нередко оказывались ошибочными.

Тонкого финансового баланса в условиях преобладания либеральных ориентиров добиться не удалось, о чем свидетельствуют платежно-инвестиционный спады в конце 90-х годов в Аргентине, Уругвае и ряде других стран. "Свободная экономика" вступила на тупиковый путь развития. Особенно тяжелым оказался 2002 г., когда финансово-кредитные потрясения охватили и без того кризисную Аргентину (общий спад - 11%), а затем в той или иной степени затронули тройку ее соседей - Бразилию, Уругвай (падение - 13%) и Парагвай, объединенных общим интеграционным блоком Меркосур. Финансовые трудности стали испытывать другие страны, в том числе даже такая относительно устойчивая, как Чили (снижение темпов роста с 4,5% в 2000 г. до 2,0% в 2002 г.).

Немалая роль в вызревании кризисных явлений принадлежит политике открытости в отношении зарубежных банков, для деятельности которых были сняты кредитно-инвестиционные ограничения. Воспользовавшись либеральным режимом, ТНБ резко увеличили сеть своих филиалов и отделений в Латинской Америке, оттеснив местные банки на второстепенные, менее прибыльные и стратегически менее важные позиции. Те же из местных финансистов, которые согласились объединиться с ТНБ, оказались вынужденными подчиниться их стилю и целям деятельности, далеким от национальных интересов. По данным экспертов ЭКЛАК, прямые иностранные инвестиции в Латинской Америке в 2002 г. составили 76,2 млрд долл., а связанный с их деятельностью отток средств в материнские компании - 22,4 млрд долл. (3). Высокий уровень прибылей, получаемых ТНК и ТНБ, - одна из главных причин долгового кризиса не только Латинской Америки, но и международного долгового кризиса в целом.

ТЕРНИСТЫЙ ПУТЬ ГИГАНТА

Дать общую оценку ситуации с привлечением иностранных инвестиций в экономику - задача непростая, она зависит от ряда показателей. Среди них важнейшее значение имеет перечень отраслей, куда они направляются, роль данных отраслей в национальном хозяйстве и процессе преодоления отсталости, воздействие инвестиций на состояние бюджета, платежного баланса, динамику внешнего долга страны. В качестве примера можно сослаться на Бразилию - крупнейшую "догоняющую" экономику Латинской Америки (треть экономического потенциала региона, доход на душу населения - 3,3 тыс. долл.).

В страну (население - 177 млн человек) ежегодно притекает 15-20 млрд долл. ПИИ. Свыше половины из них (56% в 2002 г.) направляется в телекоммуникации, электроэнергетику и жилищно-коммунальное хозяйство. Другими сферами притяжения (41%) в последнее время являлись добыча сырья, сельское хозяйство, пищевая промышленность, химия и автомобилестроение (4). Таким образом, основная масса зарубежных инвестиций сосредотачивается в традиционных отраслях экономики, что не дает основания надеяться на серьезный с их помощью технологический прорыв. Иностранный капитал идет преимущественно в ресурсные, загрязняющие окружающую среду и экспортные отрасли хозяйства, где требуются сравнительно невысокие финансовые средства, но зато отдача бывает значительной, причем не только "бухгалтерская", но и более широкая - от формирования международного разделения труда до влияния на здоровье "своего" и "чужого" населения. Главные инвестиции поступают из США, которые создали в Бразилии широкую сеть своих производственных и финансовых дочерних предприятий и филиалов.

На примере Бразилии, неформального лидера региона, можно наблюдать новую тактику зарубежных инвесторов. Столкнувшись с недоброжелательным отношением к традиционным иностранным владельцам предприятий - американским, английским, итальянским - инвесторы стали использовать брэнды малых, "не скомпрометировавших" себя стран. Так, например, английские и итальянские компании начали осуществлять вложения через свои дочерние предприятия, расположенные в Нидерландах (5). Неудивительно, что ПИИ из этого небольшого государства в 2002 г. вышли на первое место в Бразилии (18%). В результате многоходовых операций инвесторов, не пожелавших афишировать свое происхождение, миниатюрный Люксембург в том же году оказался на пятом месте по сумме ПИИ (5,4%), опередив Германию и Великобританию (6). Не исключено, что подобный камуфляж в условиях повышения международных требований к прозрачности расчетных операций выгоден материнским компаниям, в том числе и для сокрытия своих истинных прибылей.

Понятно, что помощь иностранных инвестиций для этой страны, обладающей разнообразными природно-климатическими ресурсами, оказалась мало ощутимой. После кризиса 1999 г. темпы роста ВВП в начале ХХI в. не превышали 1,5% (0,6% в

2003 г.), а в подушевом исчислении наблюдалось падение. Баланс сектора услуг, дающего немалые доходы и посему входящего в число приоритетных направлений зарубежных инвесторов, сводился с крупным дефицитом - свыше 5 млрд долл. ежегодно. Общий дефицит платежного баланса по текущим операциям составил 23,2 млрд долл. в 2001 г. и 7,7 млрд в 2002 г. Характерно, что наметившееся снижение зарубежных инвестиций в период напряженной предвыборной президентской кампании 2002 г. нашло отражение в том, что в 2003 г., т.е. на период начала правления нового президента, текущий платежный баланс свелся с профицитом в 2,7 млрд долл. (7).

Неудовлетворенность деятельностью в Бразилии иностранного предпринимательского капитала, обострение во время избирательной кампании споров вокруг целесообразности его интенсивного привлечения отразилось на динамике прямых зарубежных инвестиций: если в 2001 г. их объем равнялся 22,6 млрд долл., то в 2002 г. он снизился до 16,6 млрд. Причем указанное снижение произошло не только вследствие уменьшения чистого притока ПИИ, но и в результате торможения не оправдавших себя полностью приватизационных операций, участниками которых нередко являлись зарубежные владельцы капиталов.

Несмотря на определенные достижения антиинфляционной политики и укрепление денежного знака реала, общество отвергло экономический курс, основанный на глобально-либеральной модели. Бразилия нуждалась в иной, альтернативной политике (8). Победа на выборах Л.И. да Силвы, поддержанного электоратом, протестовавшим против такой модели, является свидетельством неприятия и курса "открытого инвестирования". Приход к власти "президента всех бразильцев" говорит о том, что рыночная система может быть разновариантной, с национальными оттенками и интересами. Темпы роста экономики в 2004 г. составили 5,2%, сумма внешнего долга сократилась с 236 млрд долл. в 2003 г. до 221 млрд в 2004 г.

ОПАСНЫЙ ОПЫТ БОГАТОЙ СТРАНЫ

После Второй мировой войны Аргентина входила в десятку наиболее богатых стран мира. Такому положению во многом способствовал сильный госсектор, охватывавший стратегически важные, ключевые предприятия экономики, наличие влиятельного среднего класса, квалифицированной рабочей силы. Лидеры созданной в 1947 г. Хустисиалистской партии успешно ориентировали страну жить по средствам, в результате чего Аргентина не только не имела внешнего долга, но и была способна выделять кредиты соседним странам.

Положение стало меняться с 1955 г., когда в стране произошел государственный переворот. Последовала череда периодов социально-политической нестабильности, включая военные режимы. С начала 90-х годов еще состоятельная страна, отвечая давлению внешних и внутренних сил, открыто провозгласила курс рыночной либерализации.

В деле приватизации госсобственности Аргентина избрала наиболее радикальный путь, причем зарубежному капиталу были открыты двери в важнейших отраслях экономики, в том числе энергетике и финансах. Так, с середины 90-х годов иностранные банки получили на внутреннем рынке те же права, что и национальные кредитные учреждения. Им было разрешено беспрепятственно открывать отделения и филиалы, как и другим иностранным компаниям, им не требовалось добиваться получения предварительного разрешения. Были уравнены условия деятельности в контексте налогообложения, в том числе и на фондовой бирже. Отменялись налоги на доходы от капиталов и дивиденды от сделок с акциями и облигациями, принадлежавшими зарубежным владельцам капитала.

О том, как далеко Аргентина пошла по пути либерализации, говорит тот факт, что зарубежным инвесторам было разрешено разрабатывать меднорудные месторождения в ранее закрытых приграничных районах.

Неудивительно, что иностранные владельцы капиталов активно использовали рыночную открытость страны, не считаясь особенно с ее призывом использовать инвестиции эффективно для местного хозяйства. На них пришлось 3/5 всех доходов, полученных страной от продажи госкомпаний. Что касается национальных инвесторов, то они получили меньшую часть и притом менее привлекательную в производственно-финансовом отношении. В период проводившегося процесса приватизации суммы, направленные зарубежными инвесторами на приобретение бывших государственных компаний, были в 5 раз выше "обычных" ПИИ.

В подобных условиях наметились две противоположные тенденции. С одной стороны, интенсивный приток зарубежных инвестиций, особенно из США, и с другой - столь же крупный отток финансовых средств в виде прибылей и дивидендов на прямые и портфельные капиталовложения из-за рубежа (9). Все это стало отрицательно сказываться на общеэкономической, особенно банковско-инвестиционной ситуации в стране.

К концу 90-х годов в Аргентине упали темпы роста (в 1999 г. спад составил 3,4%), резко обострилось финансовое положение, что нашло отражение в крупном дефиците национального бюджета, резко возросшем внутреннем и внешнем долге, дефиците платежного баланса. В результате в 2001-2002 гг. страна столкнулась с самым глубоким в ее истории всесторонним экономическим и социально-политическим кризисом. В 2001 г., когда был объявлен дефолт, дефицит бюджета местного производственного сектора (без финансов) составил 7,8% - самый крупный в Латинской Америке (10), на обслуживание внешнего долга ассигнавалось около половины госбюджетных средств. Проснулась, казалось бы, побежденная инфляция, появились массы обнищавших, голодных людей. Невиданных масштабов достигла городская безработица - 17,4% (выше была только в Колумбии). Страна переживала обвальное падение валового производства (10,8% в 2002 г.), она впала в состояние неплатежеспособности. Фактически произошел крах аргентинской модели развития, ориентированной в значительной степени на поддержку со стороны зарубежных инвесторов. Из "притягательного магнита" Аргентина превратилась в страну массового оттока граждан за границу.

Переломным в экономическом и политическом отношении оказался 2003 г. После напряженной предвыборной борьбы победу на президентских выборах одержал Нестор Киршнер, представитель Хустисиалистской партии (фракция Фронт обновления), губернатор отдаленной холодной провинции Санта-Крус, сумевший сохранить там даже в провальное время относительно стабильное положение. Характерными лозунгами его программы являлись "За новую Аргентину" и "Этические перемены", "За новый капитализм". В настоящее время пересматривается взгляд на стратегические отрасли экономики. По заявлению министра планирования Х. де Видо, создается новая нефтяная компания ЭНАРСА, где 53% акций будет принадлежать государству (11). Уместно отметить, что потенциально Аргентина остается самой ресурсной страной региона (доход на душу населения - 6,5 тыс. долл.). В новом правительстве, где преобладают профессионалы, два министра стали заниматься социальными вопросам. Впервые с 1997 г. темпы роста ВВП в 2004 г. превысили 8%.

Опыт Аргентины показал, что богатых природно-климатических ресурсов и образованного населения недостаточно для поступательного и сбалансированного движения. Нужна еще дальновидная и компетентная национальная политика, без мифологизации чужих путей, что позволит самодостаточной стране избежать банкротства.

ВИТРИНЫ НЕ ПОЛУЧАЕТСЯ

Базовая особенность Мексики заключается в том, что она является непосредственным соседом главной сверхдержавы (12). Это страна-лаборатория, опытное поле, полигон финансово-экономических моделей, распространяемых на другие территории.

В 1994 г. Мексика вместе с США и Канадой образовала крупнейший интеграционный блок НАФТА, членство в котором обещало ей экономический и технологический прорыв. Такая перспектива призвана была послужить примером для других стран региона, намеревавшихся вступить в АЛКА, особенно крупнейших.

Для такой перемены в Мексике были проведены подготовительные работы в либеральном формате, благоприятные прежде всего для деятельности американских ТНК и ТНБ. Речь идет о внешней торговле, банковской системе и инвестиционных операциях. Мексика была в числе первых стран региона, которые уже в середине 80-х годов провели снижение торгово-таможенных пошлин. Сначала вдоль границы с США, а затем и в других районах была создана сеть сборочных предприятий, так называемых "макиладорас", где американские ТНК, используя благоприятный таможенно-тарифный режим и дешевую, сравнительно подготовленную рабочую силу, получали продукцию, конкурентоспособную на международном рынке.

В целях более успешного функционирования зарубежных инвесторов для них создавалась и укреплялась законодательная база. В 1994 г. в Мексике был издан закон об иностранных капиталовложениях, согласно которому зарубежным инвесторам открывалось свыше 90% сфер национальной деятельности страны. К концу десятилетия данный список был пополнен рядом подгрупп в таких ключевых отраслях, как нефтяная промышленность, электроэнергетика, железные дороги, аэропорты и даже спутниковая связь. Для проведения подобного курса в 1994 г. была создана Национальная комиссия по иностранным инвестициям, куда вошли ряд министров, в том числе министр торговли и промышленного развития. Для облегчения и стимулирования этого процесса президент страны Э.Седильо пошел даже на пересмотр отдельных статей Конституции.

Льготный режим в отношении иностранных инвестиций привел к тому, что национальное производство и сфера услуг стали оттесняться на второстепенные в стратегическом и финансовом отношении позиции. Немало предприятий потерпело банкротство, другие были вынуждены сокращать перечень видов своей деятельности, третьи стали переходить на обслуживание зарубежного предпринимательства.

Существенно расчищалась дорога в банковской сфере. По закону от 1990 г. иностранным владельцам финансов разрешалось прямое участие в капитале коммерческих банков и других кредитных организаций страны, в том числе страховых компаний. Если в начале еще и существовали какие-то ограничения их доли в акционерном капитале, то с 1999 г. они могли приобретать 100% акций.

Не случайно Мексика первой в регионе ощутила последствия инвестиционной либерализации. На рубеже 1994-1995 гг. начавшееся в силу ряда внешних факторов стремительное изъятие зарубежными инвесторами финансовых средств послужило толчком для мексиканского платежно-банковского кризиса. Он эхом прокатился по соседним странам (так называемый "эффект текилы"), в том числе и по переживавшей экономический подъем Аргентине. Этот кризис наглядно показал пагубность того сегмента зарубежных инвестиций, которые относятся к т.н. "горячим деньгам", "ласточкам", краткосрочным капиталам спекулятивного, фиктивного характера, которые бегут при первой опасности.

Существенные изменения произошли во внешней торговле. Мексика с ее ориентированной на внешний рынок экономикой (доля экспорта и импорта во внешней торговле составляет примерно 30% ВВП) оказалась в затруднительном положении. В 90-х годах она имела дефицит торгового баланса, который сохранился и в начале ХХI в. В 2000-2003 гг. он был крупнейшим в Латинской Америке (9,4 млрд долл. в 2003 г.) (13). Соответственно платежный баланс по текущим операциям тоже сводился с дефицитом. Закономерно, что в конце 1994 г., когда этот дефицит составил 7% ВВП, в стране разразился финансово-банковский кризис, перекинувшийся на следующий год. Все последующие годы в Мексике наблюдалось дефицитное состояние текущего платежного баланса (14).

Начали ослабевать экономические связи с другими странами Латинской Америки в рамках региональной интеграции, одним из активных инициаторов которой Мексика была в 60-х годах. На рынок США ныне ориентировано свыше 80% внешнеторговых операций. Будучи членом НАФТА, Мексика больше подтягивается к рынку США, к нормам и правилам, устанавливаемым северным партнером, чем следует либеральным условиям ВТО.

В итоге - низкие темпы общего роста - 0,8% в 2002 г., 1,2% в 2003 г. В 2001-2003 гг. отмечалось падение ВВП в расчете на душу населения. По сумме внешнего долга (132 млрд долл. в 2004 г.) Мексика в регионе уступает только Бразилии и Аргентине, платежи по нему - крупнейшая расходная статья госбюджета (свыше 50%).

ТРУДНЫЙ МАРШРУТ МАЛОЙ СТРАНЫ

Проблема эффективности зарубежной помощи волнует не только крупные страны, но и малые, причем последние не в меньшей степени. В качестве примера можно сослаться на Боливию, одно из беднейших государств региона (ВВП на душу населения

910 долл.), которое пыталось преодолеть свои трудности, в том числе и посредством зарубежного инвестирования (15).

Для этой цели в середине 1985 г. была обнародована 20-летняя программа реформ, призванная оздоровить и укрепить народное хозяйство, преодолеть инфляцию и бюджетный дефицит, обеспечить стабильность развития. В числе главных инструментов экономических преобразований предусматривалось привлечение иностранных инвестиций, приватизация госсобственности, введение режима открытого рынка (по "индексу экономической свободы" Боливия в Южной Америке уступала только Аргентине и Чили). Всячески расчищалась дорога зарубежным инвесторам; те из них, которые специализировались на экспорториентированном производстве, освобождались от налогообложения.

Серьезные льготы были предоставлены зарубежным банкам. Практически были сняты ограничения на их деятельность, они приравнивались в правах к национальным финансовым учреждениям. Иностранные банки могли беспрепятственно открывать в стране свои отделения и филиалы.

Притоку транснациональных капиталов способствовало общее снижение налогов и, конечно, ключевой аспект программы - приватизация госсобственности ("План для всех"). В бедной, полунищей стране приобретать предприятия, которые под силу было содержать только государству, могли преимущественно зарубежные компании.

Процесс либерализации усилился после 1993 г., когда к власти пришел Г.С. де Лосада, делавший акцент в программе на те изменения, которые были рекомендованы МВФ. Новый президент закончил университет в Чикаго, долгое время жил в США и был активным сторонником либеральной модели по американскому образцу. Были приватизированы две ведущие госкомпании - горнорудная КОМИБОЛ (на одном из первых мест в мире по добыче и экспорту олова, вольфрама, висмута и сурьмы) и нефтяная ЯПФБ, действовавшая в стране с 1937 г.

Большую свободу ТНК и ТНБ получили в области внешней торговли. Помимо послаблений в таможенно-тарифной практике они, как и в Аргентине, могли свободно пользоваться местными кредитами и валютными резервами. Внедряемые извне рыночно-либеральные связи в Боливии с ее значительным индейским населением привели к расширению теневого, криминального рынка, росту наркотрафика.

Мотивируя необходимость претворения в жизнь объявленных либерально-рыночных реформ ("недостаточное время для получения позитивных результатов"), в стране с 1997 г. был продлен президентский срок с 4 до 5 лет. Несмотря на ряд достижений (снижение инфляции, укрепление национальной валюты и начало робкого экономического роста), ожидавшееся обещанное улучшение жизни широких масс не наступило. Правление нового президента Уго Бансера проходило в условиях нарастания недовольства проводимыми преобразованиями (процесс разгосударствления собственности был представлен как "народная приватизация"). Социально-экономическая жизнь сопровождалась протестными маршами и забастовками, к подавлению которых привлекалась даже армия.

В 2002 г. в президентское кресло вернулся Г.С. де Лосада. Однако "рост без развития" продолжался, увеличивалась долларизация экономики. Страна продолжала жить в бедности и социальном дисбалансе. "Стратегия по сокращению бедности" с 64 до 40% практически не выполнялась (16).

Ощутимый урон боливийской экономике нанес спад, начавшийся в США, главном инвесторе. Темпы роста ВВП снизились до 1,6% в 2001 г. Некоторое оживление отмечалось в 2002 г., когда прирост составил 2,7%, но произошло это главным образом за счет увеличения добычи нефти и газа (по разведанным запасам газа страна уступает в Латинской Америке только Венесуэле). Финансовое положение оставалось сложным. При сокращении притока иностранных инвестиций сохранился отток средств за рубеж. Бюджетный дефицит возрос с 3,9% ВВП в 2000 г. до 7,4% в 2001 г. и 9,2% в 2002 г. При этом продолжалась "жизнь в кредит" в национальном масштабе, суммы как внутреннего, так и внешнего долга оставались на высоком уровне, их обслуживание требовало все больших валютных ассигнований. Отношение внешней задолженности к поступлениям от экспорта товаров и услуг в 2002 г. составило 306% (6-е место в Латинской Америке) (17). Городская безработица достигла 8,7% в 2002 г. (7,5% в 2000 г.), она в значительной степени подпитывала социальную напряженность и теневую экономику.

Толчком для взрыва недовольства и массовых выступлений в Ла Пасе в начале 2003 г. послужило объявление правительства о предстоящем повышении цен и введении налога на зарплату. Одновременно вспоминалось заключенное с США соглашение о поставке газа, которое, как считали, мало что дает стране и населению. "Сами боливийцы должны контролировать свои природные богатства" - один из главных лозунгов манифестантов (18). Выдвигались требования национализировать газовую промышленность. В стране было введено чрезвычайное положение, против бастовавших были задействованы войска; число жертв достигло нескольких десятков человек. В острой конфронтационной обстановке президент Г.С. де Лосада сложил полномочия и покинул страну. Занявший его пост вице-президент Карлос Меса, работавший 12 лет во Всемирном банке, обещал смягчить политический курс, в частности, проанализировать результаты приватизации (19). На состоявшемся в июле 2004 г. общенациональном референдуме (первом в истории страны) было решено повысить налоги на деятельность иностранных нефтегазовых компаний и увеличить участие государства в энергетике. Если в 2003 г. темпы роста валового производства составляли 2,4%, то в 2004 г. они равнялись 3,8%.

ЭНЕРГЕТИКА КАК ПОЛЕ ПРОТИВОСТОЯНИЯ

Давним полем противоборства между национальным и зарубежным капиталом в регионе является энергообеспечение. Расширение промышленного производства, транспортных услуг и рост потребления на бытовом уровне предъявляли повышенные требования к энергоснабжению. Между тем энергоресурсы в Латинской Америке, как и в мире, распределены весьма неравномерно. Запасы и добыча этого главного мирового энергоносителя имеют пределы (конечный невозобновляемый природный ресурс). Спрос на нефть растет, а свободных мощностей мало (20).

В данной сфере выделяется "большая четверка": Венесуэла - один из крупнейших в регионе и в мире экспортеров нефти и влиятельный член ОПЕК. Мексика - 8-е место в мире по добыче; Аргентина - вывозящая и импортирующая нефть и Бразилия, стремящаяся к самообеспечению этим ключевым энегоресурсом, а также к решению проблемы энергоснабжения в масштабе Южной Америки. Нефтяной рынок, возможно, как никакой другой пронизан глубокими противоречиями и схватками (21). Многие государственные перевороты в Латинской Америке были "пропитаны запахом нефти". Противоборство между могущественными ТНК, их натиск на зарубежное "черное золото" чреваты непредсказуемыми последствиями (22). Ведущие мировые импортеры - США, Китай, Евросоюз, Япония - хотели бы, чтобы нефтяная отрасль в Латинской Америке была либерализована, и туда можно было бы направить свои филиалы (23). В начале 2004 г. цены на нефть в США "побили все рекорды" (24). При этом все заметнее, что рост цен на нефть вызывается не только экономическими, но и политическими причинами (25).

Одна из причин беспрецедентно глубокого экономического и социально-политического кризиса в некогда богатой Аргентине - открытие нефтяного хозяйства, многие десятилетия находившегося в ведении государства, для частного местного и транснационального капитала. Продажа нефтяной госкомпании ЯПФ - главная операция приватизационного процесса в этой стране. Если до разгосударствления ЯПФ действовала в Аргентине в общенациональных интересах, то ныне три иностранные компании "Репсоль", "Эксон Мобил" и "Ройал-Датч Шелл" используют местный нефтяной рынок преимущественно в своих корпоративных интересах. Не случайно процесс разгосударствления энергетики в Бразилии приобрел затяжной характер. А принятая с трудом в 1995 г. поправка к Конституции, позволившая ТНК участвовать в развитии нефтегазовой отрасли, и ныне является предметом политических баталий в стране.

По всему видно: противостояние между национальным и зарубежным капиталом в нефтяном комплексе сохранит свою действенность. А это означает, что в такой стратегически важной отрасли целесообразно следить за событиями "завтрашнего дня".

ОТДЕЛЯТЬ ЗЕРНА ОТ ПЛЕВЕЛ

Процесс глобализации изменил структуру международных экономических отношений. Могущественные ТНК и ТНБ, прежде всего американские, сумели превратить финансово-инвестиционную деятельность в самостоятельную политико-производственную сферу, функционирующую в корпоративных интересах и по существу отгороженную от надзора международных органов. На актуальный вопрос, является ли глобализация с ее инвестиционной открытостью, по крайней мере на данном этапе, помощником или противником применительно к Латинской Америке, с высокой долей ответственности можно ответить отрицательно. Анализ общего финансового состояния региона - огромная внутренняя и внешняя задолженность, бюджетные дефициты - только подтверждают такой вывод. Главное же в том, что в большинстве стран региона не наблюдается серьезных техногенно-информативно-электронных прорывов.

Мировая статистика показывает, что за последнюю четверть ХХ столетия доля развивающихся стран как в мировом товарном экспорте, так и в экспорте готовых изделий заметно возросла (более, чем в полтора и четыре раза соответственно). Появились продукты средней техноемкости и даже случаи высокотехнологичных изделий. Однако в данном контексте речь практически идет о двух группах стран - тех, которые осуществляли процесс либерализации, в том числе в отношении зарубежных инвестиций, постепенно, выборочно и с учетом национальных интересов ("азиатские тигры") и тех, которые использовали "ускоренные" методы без учета последствий "завтрашнего дня". К их числу относится большинство стран региона, входящих в группу тех реформаторов, которые, по оценке экспертов ЮНКТАД, в последние два десятилетия ХХ в. "осуществляли быструю либерализацию торговли и инвестиционного режима (26).

Конечно, было бы неверно рассматривать иностранные инвестиции только с позиций их отрицания. Вместе с тем не стоит расценивать их и как панацею, как бесспорное, универсальное оздоровительное средство, о чем свидетельствует многолетний опыт взаимодействия с ними в Латинской Америке. Сам факт экономической интеграции, развивающейся в Латинской Америке всю вторую половину ХХ в., говорит о том, что страны региона не связывают с зарубежными капиталовложениями особых надежд, а намерены больше полагаться на свои силы и ресурсы. Данный процесс по мере распространения глобализации получает дальнейшее развитие. Участники прежних и новых блоков (например, созданного в 1991 г. объединения Меркосур) ориентированы на взаимную поддержку, в том числе и в плане перекрестного инвестирования, а также на совместное противодействие давлению северного гиганта.

Научно-технический прогресс предоставляет ТНК новые рычаги влияния, расширяя возможности их проникновения и укоренения на рынках развивающихся стран. Весьма показателен следующий факт: крупнейшая в мире автомобильная корпорация "Дженерал Моторз" и латиноамериканская электронная компания "Универсо Онлайн", главенствующая в регионе по части оказания услуг на основе Интернета, заключили в 2001 г. торговое соглашение о совместной деятельности, которое расценивается некоторыми аналитиками как стратегический коммерческий союз. Это первый сетевой альянс автомобильного гиганта на региональном уровне, позволяющий ему осуществлять связь с беспрецедентным количеством латиноамериканских клиентов.

"Дженерал Моторз" действует в Латинской Америке уже около 80 лет. В таких странах, как Аргентина, Бразилия, Венесуэла, Колумбия, Чили и Эквадор ее дочерние компании располагают заводами, торговыми центрами и представительствами; в Перу, Уругвае, Парагвае и Боливии - торговыми отделениями. Все они входят в территориальное объединение корпорации "Дж. М. Латинская Америка, Африка и Средний Восток" (ЛААМ), Мексика - в объединение "Дж. М. Северная Америка".

Первую крупную сделку в области Интернета "Дженерал Моторз" совершила в 2000 г. на бразильском рынке (27). Что касается "Универсо Онлайн", то эта технологически новая компания имеет 14,6 млн зарегистрированных клиентов - наибольшее в регионе число сетевых пользователей. О размахе ее деятельности говорит тот факт, что она господствует на бразильском рынке Интернет-услуг (в ее руках 80% сетевых пользователей страны). Сотрудничество с ней обеспечивает северной суперкорпорации привилегированное конкурентное положение на главном рынке региона. Возникает новый тип могущественной международной монополии с поистине гигантской экономической властью и "ускоренными" прибылями.

Ко всем традиционным методам использования Латинской Америки в своих односторонних интересах в последнее время добавился такой канал оттока средств, особенно в карибских странах, как игорный бизнес, осуществляемый через Интернет. С его помощью, не создавая реальных ценностей и отвлекая "мозговую" рабочую силу от созидательного труда, многочисленные ТНК образуют глубокие дыры в национальных бюджетах. Конкурентная борьба ТНК в глобальном мире становится все более изощренной.

В этой связи становится понятным нарастание индивидуальных и объединенных действий в регионе в защиту национальных целей. Представляется все более отчетливым, что иностранный инвестор - это не благородный самаритянин, протягивающий руку помощи, а жесткий коммерсант, преследующий свои узкокорыстные интересы. Ему не свойственна ответственность перед обществом.

Воздействие ТНК может быть и косвенным, но при этом весьма разрушительным, особенно для молодого поколения. Имеется в виду прямо или опосредованно насаждаемые ими в Латинской Америке стиль жизни и потребления, чуждый национальным традициям и не соответствующий реальным возможностям. Появляющиеся завышенные требования к условиям существования, формируемые извне, торжество потребительства оборачиваются в конце концов чувством неудовлетворенности жизнью, чрезмерным использованием кредитов, ростом коррупции и преступности. Происходят глубинные схватки разных культур, разных цивилизационных ценностей.

Под натиском могущественных ТНК и ТНБ в современном глобализованном мире так или иначе происходит ослабление национального государства. В неформальном союзе с могущественными финансовыми спекулянтами и международными теневыми организациями они устанавливают свои, выгодные им правила игры на громадных пространствах.

Издавна представители или доверенные лица ТНК находились в руководящих органах региональных интеграционных блоков, и подобное присутствие не осталось без последствий. До сих пор наблюдается слабое межнациональное сцепление в области финансово-кредитной и банковско-валютной системы, бюджетной и налоговой политики, внутриблоковой торговли аграрной продукцией, на рынке рабочей силы.

На примере четырех стран Латинской Америки столь различных по природно-ресурсному потенциалу можно заметить, как непросто складываются их отношениях с ТНК и ТНБ, насколько неоднозначна роль внешних источников финансирования в процессах развития национальных экономик. В техногенно-индустриальный век вряд ли можно найти страну с самодостаточной и саморегулирующейся экономикой. При рассмотрении внешней поддержки следует учитывать комплекс разнородных факторов. Среди них такие, как инвестиционная привлекательность данной страны, уровень производственных, финансовых и экологических рисков, бюджетно-платежные последствия, соотношение конкурентных сил в ужесточающемся мире, откуда, из каких источников и для каких целей прибывают инвестиции, не создается ли дополнительная ненужная конкуренция, перенасыщенность рынка и ряд других.

В этом контексте становятся понятными осторожные подходы в ряде стран применительно к транснациональному капиталу. Для него остаются закрытыми такие стратегически важные отрасли, как оборонная, атомная энергетика, некоторые виды транспорта, денежная эмиссия. В стране- флагмане Бразилии допуск зарубежным инвестициям перекрыт в аэрокосмическую сферу и здравоохранение. Учитывая, сколь важную роль играют в небольших государствах малый бизнес, розничная торговля, кустарные промыслы, мелкое рыболовство, в ряде стран Центральной и Карибской Америки (Гондурас, Сальвадор, Белиз и др.) доступ иностранному капиталу туда также запрещен.

Серьезным смягчающим обстоятельством в данном вопросе явились постепенность и выборочность преобразований. В этом смысле Бразилия, позже многих приступившая к приватизации, и проводя ее осторожно и осмотрительно, оказалась в более благоприятном положении по сравнению, скажем, с соседней Аргентиной. По крайней мере официально иностранным инвесторам было запрещено приобретать контрольные пакеты акций бразильских компаний.

Экономические основы безопасности - одна из ключевых проблем современной Латинской Америки. Ее нельзя по-настоящему понять, не уяснив роли иностранных инвестиций в динамике хозяйственного развития региона. Исторический опыт взаимодействия Латинской Америки с зарубежными вкладчиками капитала, особенно в последние десятилетия, показал, что зарубежное инвестирование не принесло коренного структурного обновления экономики. Более того, нередко именно оно способствовало возникновению новых перекосов в национальном хозяйстве. Усилилась зависимость региона от зачастую непрогнозируемой конъюнктуры мирового рынка, цикличность которой стала все более определяться политическими факторами.

Процесс глобализации, объективно нацеленный на создание единого всемирного хозяйственного организма, порождает серию вопросов стратегического характера. Один из самых главных - по каким правилам и нормативам будет и должна строиться взаимосвязанность формирующейся целостной системы? Если по законам однополярной американской модели, то Латинская Америка "это уже проходила", что и подтверждает долгий и далеко не всегда позитивный опыт.

Начало нового столетия Латинская Америка встретила с неутешительными показателями: темпы роста в 2001 г. составили лишь 0,4%, а в 2002 г. наблюдалось падение в 0,6%. В 2003 г. темпы роста равнялись 1,9%, что в расчете на душу населения означало нулевой итог. Как говорится, работа идет, а результатов не видно. Реальной добавленной стоимости мало.

Постоянное концептуальное противоборство вокруг участия иностранного капитала в процессе инвестирования - один из важнейших аспектов нынешней социально-политической жизни региона. В своем развитии Латинская Америка находится на стратегическом перепутье. Свидетельство этому - приход к власти в ряде стран политических деятелей нового направления (в Бразилии - в 2002 г., в Аргентине - 2003 г., в Уругвае - в 2004 г.). Благодаря их преобразованиям темпы роста региона в 2004 г. достигли 5,5%, а в подушевом исчислении - 4% (28). При этом речь идет не об отказе от иностранных инвестиций, что было бы недальновидно и просто нереально, а о более внимательном и даже многостороннем подходе к их допуску. Касаясь общих итогов развития Латинской Америки в 90-е годы, их противоречивого характера, исполнительный секретарь ЭКЛАК, аналитик Х.А.Окампо назвал их периодом "света и теней". Неутешительные результаты программ оздоровления и стабилизации вновь подтверждают сомнительность опоры на внешние ресурсы в качестве одного из главных рычагов подъема и модернизации экономики. Не отрицая их значимости, видимо, в первую очередь следует учитывать качество инвестиционной помощи, ее структуру и цену, определение оптимального для данного региона, страны и даже отрасли экономики синтеза взаимоотношений национального и иностранного капитала в новом сложном индустриально-сетевом мире.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 UNCTAD. World Investment Report. Trends and Determinants. New York, 2000.
2 CEPAL. La inversion extranjera en America Latina y el Caribe. Santiago de Chile, 2001.
3 La Jornada. Mexico, 15.VI.2003.
4 A Gazeta Mercantil. Sao Paulo, 24.I.2003.
5 Fоlha de Sao Paulo, 05.I.2003.
6 Американские компании предпочитают вкладывать капиталы в Бразилии через свои дочерние предприятия, зарегистрированные на Каймановых и Бермудских островах.
7 CEPAL. Balance preliminar de las economias de America Latina y el Caribe. Santiago de Chile, 2003, Cuadro A.
8 О недовольстве либеральным курсом с элементами шоковой терапии говорит процесс импичмента президента Ф.Коллора в 1993 г.
9 CEPAL. La inversion extranjera en America Latina y el Caribe. Santiago de Chile, 2001.
10 CEPAL. Balance preliminar, 2003.
11 La Nacion. Buenos Aires, 11.V.2004.
12 Одно из глобальных преимуществ сверхдержавы - наличие у нее только четырех "соседей" - две страны и два океана.
13 CEPAL. Estudio economico de America Latina y el Caribe. Santiago de Chile, 2003.
14 Comercio exterior. Mexico, 2000-2004.
15 IMF. Country Report, N 3. Washington, August 2003. 16 El Mercurio. Santiago de Chile, 29.IX.2003.
17 CEPAL. Estudio economico de America Latina y el Caribe, 2003.
18 Свыше 70% зарубежных капиталов 2002 г. направлялось в добычу и транспортировку газа.
19 La Razon. La Paz, 6.XII.2003.
20 The Economist. 21.V.2004.
21 Первое антитрестовское законодательство появилось в конце XIX в. в США. Первым оно было применено против нефтяной монополии Рокфеллеров "Стандард ойл".
22 По некоторым прогнозам, в 2015 г. цена на нефть может достигнуть 50 долл. за баррель. - The Wall Street Journal. New York, 21.I.2002. Согласно последующим расчетам цена в 50 долл. - перспектива ближайшего времени, и это способно дестабилизировать мировую экономику. - Les Echos. Paris, 20.V.2004.
23 "США хотели бы оседлать мировые нефтяные промыслы". - The Guardian, 23.I.2003.
24 The Economist, 19.III.2004.
25 La Republica. Rome, 28.IX.2004.
26 UNCTAD. Trade and Development Report. New York, 2002, p. VII.
27 News Release. General Motors. Detroit, 2001.
28 CEPAL. Balance preliminar, 2004.