ИЛА РАН

НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ

Современный терроризм: угрозы и формы противодействия

В середине 2004 г. в Центре политических исследований ИЛА РАН прошел "круглый стол", посвященный актуальным проблемам терроризма и очагам его распространения в Латинской Америке и Испании. Придавая значение как важности данной тематики, так и информационно-аналитической насыщенности этой интересной дискуссии, которая надолго сохранит свою актуальность, предлагаем вниманию читателей полный текст выступлений ее участников (Обсуждение в ИЛА состоялось до трагедии в Беслане).

Б.Ф.МАРТЫНОВ, д-р политич. наук, зам. директора ИЛА РАН

Реально смотреть на вещи

Крах биполярного противостояния неожиданно высвободил дремавшие подспудно силы, которые многими считались оставшимися в далеком прошлом, так же как, казалось, уже было покончено с оспой, тифом, чумой и туберкулезом. Это - крайний национализм и шовинизм, религиозный экстремизм и политическое мессианство, которые тут же дали "второе дыхание" вечно присутствовавшему в отношениях между людьми культу насилия. События 11 сентября 2001 г. стали наиболее зримым проявлением этой тенденции, хотя и далеко не первым. До этого мир потрясли события в Югославии, перенесшие в центр Европы картину, характерную для тропической Африки, война в Чечне, воскресившая в памяти события истории ХIХ в., и бомбардировки Косово, где страны, взявшие на себя мессианскую роль борцов за демократию и права человека, хладнокровно уничтожали одних невинных людей ради того, чтобы "освободить" других. Все это показало, что утопии еще рано списывать в архив.

После 11 сентября проблема международного терроризма вышла на первый план в политике большинства государств Земли, в комментариях масс-медиа и в трудах политических аналитиков. Ей посвящен и наш круглый стол. Более детальное обращение к латиноамериканскому региону, думается, поможет определить основные особенности феномена международного терроризма. Годы, прошедшие после 11 сентября, заставили мир заговорить о феномене терроризма трансграничного (выходящего за границы государств, всякого здравого смысла, норм морали и права). За ним последовали масштабные теракты в других странах и регионах. К сожалению, реалистический взгляд на мир не позволяет усомниться в том, что последствия этих событий будут расходиться подобно кругам на воде, захватывая

новые страны и те области жизни людей, к которым, как представлялось ранее, проблема терроризма не имеет никакого отношения. Можно сказать, что после

11 сентября этот феномен стал системообразующим во внешней и внутренней политике подавляющего большинства государств.

За три года о терроризме было написано немало, он стал "модной" темой, которая неустанно привлекает внимание аналитиков. Практически, после 11 сентября, наверное, не было ни одной серьезной работы посвященной вопросам современно политики, экономики, образования и культуры, общественной психологии, морали, права, военного дела, региональных и глобальных систем и т.д., в которых бы в той или иной форме не затрагивался феномен терроризма.

Попытка обобщить, что же представляет из себя современный терроризм и в чем его причины, сводилась до сих пор к определению того, чем он не является. Согласно мнению большинства аналитиков это:

1. Не только социально-экономическое явление, поскольку террористические организации сетевого типа действуют как в развитых, так и в развивающихся странах, среди их участников широко представлены выходцы из интеллигенции и представители средних слоев, а в их руководстве фигурируют весьма состоятельные люди. В то же самое время на зарождение очагов терроризма влияние экономического фактора - бедности, пауперизма и маргинализации - огромно;

2. Не только религиозное явление, поскольку существует ряд "светских" террористических организаций. Религиозный фактор зачастую используется в качестве ширмы, за которой скрываются материальные и политические интересы, а также психические аномалии. В то же время, влияние религии отрицать невозможно;

3. Не представляет исключительно психологическое явление, хотя бы исходя из двух вышеперечисленных пунктов. Но влияние психологического напряжения современного мира на моральное здоровье людей неуклонно возрастает;

4. Не является специфическим орудием политической борьбы. Его невозможно рассматривать вне более широкого контекста, связанного с проблемами коррупции, уголовной преступности, контрабанды наркотиков и оружия, вне большинства новых вызовов глобальной безопасности;

5. Агентом трансграничной террористической деятельности является не только индивид или организованная группа людей, действия которых направляются против структур суверенного государства. Террористическим может быть и само государство, так же, как и терроризм может быть государственным.

6. Террористические акты последнего времени, совершенные в разных частях света, не позволяют рассматривать их изолированно друг от друга, хотя документальных связей между исламистскими, европейскими и латиноамериканскими террористическими организациями и существования "всемирного террористического интернационала" пока не обнаружено.

7. Трансграничный терроризм не является исключительно продуктом информационной революции, хотя исключительное влияние последней на активизацию террористической деятельности является общепризнанным. При этом рассматривать информационную опору терроризма в отрыве от так называемых "издержек глобализации" было бы в корне неверно.

Если резюмировать эти пункты с целью выделить какой-то позитив, то становится ясно одно: для определения, в чем корни современного терроризма, кто его агенты, как с ними бороться, где допустимые пределы этой борьбы и т.д. необходим комплексный, не терпящий редукционизма подход, основанный на признании того неоспоримого факта, что "терроризм есть отравленный плод взаимодействия самых различных сил".

Проблема сводится к тому, что комплексный подход только начал зарождаться в мировой политической науке, где ранее безраздельно господствовал формационный редукционизм. После крушения биполярной системы формационный редукционизм не умер, а продолжил свое существование в виде победившего "другого" - либеральной доктрины, которая претендует, как и ранее коммунистическая, на тотальную экспликативность сущего. Поэтому даже то новое, что появляется в методике изучения мировых реалий, продолжает нести на себе печать редукционизма. Так, в известных работах С.Хантингтона влияние цивилизационного, прежде всего - культурно-религиозного фактора, чрезвычайно значимое само по себе, почти совершенно подавляет социально-экономическую составляющую мировых процессов. А у французского социолога Э.Тодда и религии, и цивилизации заведомо, в отрыве от странового и регионального контекста, оттесняются на второй план соображениями демографии и образования. Ф.Фукуяма, справедливо отдавая дань психологическим началам, связанным с "извечной борьбой человека за признание", стремится жестко (а порой и жестоко) вписать их в свою редукционистскую модель "конца Истории" и т.д.

Международный терроризм возник не вчера, условия, способствовавшие его активизации, не устранены, а скорее наоборот, продолжают развиваться, поэтому трудно рассчитывать, что в скором времени человечеству удастся покончить с этим явлением путем метода проб и ошибок, который используется им сейчас. С другой стороны в противодействие актам террора будет активизироваться и научная мысль, направленная на комплексную борьбу с ними. Сегодня это стоит отметить особо, почти повсеместное признание комплексного характера происхождения и развития феномена терроризма уже само по себе является крупным достижением.

Государственный терроризм, десятилетиями осуществлявшийся США в отношении государств Латинской Америки, стал причиной укоренения в ряде стран этого региона "бытового антиянкизма", который может проявлять себя порой в самых неожиданных формах. В то же время, "притягивающе-отталкивающий синдром", которым характеризовались отношения между США и странами региона на протяжении всего ХХ столетия, весьма близок к сложному взаимодействию противоположных зарядов. Недоучет этой специфики при построении какой-то континентальной модели безопасности способен заранее лишить ее всякого смысла. Понятие "критической массы", подразумевающее такое накопление конфликтообразующих факторов, после которого любой потенциальный конфликт переходит в состояние данности, давно употребляется в политическом дискурсе. Задача теперь состоит в том, чтобы найти способ ее более точного определения и расчета.

Трудность выработки комплексного, объективного подхода к проблеме терроризма заключается в том, что метод редукционизма в повседневной жизни находит аналог в практике политкорректности, удобной с точки зрения поддержания политического (и экономического) реноме тех или иных лиц, организаций и целых государств. Сокрытие реальных проблем за политически лояльными, но обедняющими или искажающими действительность фразами, нанесло в свое время колоссальный вред "сверхдержаве" - Советскому Союзу. Сегодня политкорректность, приносит колоссальный ущерб адекватному пониманию феномена трансграничного терроризма. Так, например, политика "принципиального" не проведения различий между мировыми религиями серьезно затрудняет понимание феномена исламского терроризма. Но один только факт, что ислам из всех мировых религий в наибольшей степени освобождает человека от индивидуальной ответственности за происходящее, заслуживает особого внимания. Страусиная политика игнорирования конкретных фактов из-за боязни быть обвиненными в "разжигании религиозной или национальной ненависти" на самом деле основана на более серьезном "грехе" - принципиальном непризнании цивилизационных, этнических, культурных и исторических различий между народами, одномерный, шаблонный подход к которым как раз и порождает последствия, вызывающие обывательские разговоры о "преступных религиях" или "преступных нациях".

Внедряемые в сознание людей правила политкорректности зачастую оправдывают практику применения "двойных стандартов" и мешают выработке всеобщей международной конвенции по противодействию терроризму, где было бы дано четкое юридическое определение этого понятия. Борьба с терроризмом без представления о том, чем он является, способна привести к гораздо большим проблемам для человечества, чем уклонение от таковой вообще.

М.Л.ЧУМАКОВА, д-р политич. наук, директор Центра политических исследований ИЛА РАН

Противодействие и права человека

Смысл проведения нашей встречи состоит не только в обсуждении разнообразных форм деятельности террористических организаций, их истоков, эволюции и современной чудовищной практики, но в извлечении из латиноамериканского и иберийского опыта полезных для России уроков противодействия этому явлению. Видимо тематику дискуссии следует ограничить постбиполярным периодом, чтобы не углубляться в терминологические дебри и не использовать идеологизированные клише времен "холодной войны", когда противоборствующие стороны именовали террористами или подрывными элементами участников левой вооруженной оппозиции или их противников из числа ультраправых военизированных проправительственных организаций - печально известных "эскадронов смерти".

Условия деятельности террористических организаций кардинально изменились с развитием процессов демократизации в странах континента и в иберийском мире. Приход к власти легитимных режимов, взявших курс на демократизацию общественной жизни и создание правового государства, с одной стороны, и урегулирование внутригосударственных конфликтов в странах Центральной Америки, с другой, казалось бы, устранили базовые причины политического экстремизма и создали стимулы для возвращения боевиков-террористов к нормальной жизни. Однако, как доказывает опыт Колумбии, Перу и Испании, где террористические организации продолжают действовать и сегодня, само изменение политической среды не является залогом прекращения их активности. Что же касается воздействия неблагополучной социальной сферы на появление и функционирование экстремистских течений и организаций, применяющих террористическую тактику, то и здесь вряд ли можно констатировать прямую зависимость между наличием острейших социальных противоречий, раскалывающих общество, и возникновением бандформирований, ставящих целью подорвать устои государства. Видимо, сам феномен терроризма необходимо исследовать в тесной увязке с рассмотрением распространенных образцов политической культуры, социально-психологических и поведенческих стереотипов, распространенных в периферийных странах. Немаловажное значение, на мой взгляд, имеет исследование типажей лидеров экстремистских организаций в исторической ретроспективе. Это позволит составить более адекватное представление не только о генезисе современного неисламского терроризма, но и выявить причины живучести политического насилия в Латинской Америке в постбиполярный период.

Второй блок вопросов, требующих обсуждения, связан с политикой противодействия терроризму на глобальном, региональном и национальном уровнях. Известно, что образование международной антитеррористической коалиции после трагедии

11 сентября 2001 г. не привело к устранению террористической угрозы и ликвидации сети "Аль-Каиды", не ликвидированы очаги активности террористов ни в Испании, ни на Ближнем Востоке, в Центральной и Юго-Восточной Азии, на Северном Кавказе, ни в Южной Америке. До настоящего времени мировое сообщество не выработало эффективных средств предупреждения и нейтрализации террористических угроз. Все это свидетельствует о том, что применение преимущественно силовых методов оказывается малопродуктивным, а проведение странами региона комплексной интегральной политики в сфере безопасности является скорее идеалом будущего, чем настоящего времени.

Комплекс мер, нацеленных на раскрытие и ликвидацию источников финансирования терроризма, взаимосвязан с усилиями по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. Решающая роль доходов от наркобизнеса в финансировании террористических организаций многократно подтверждена и доказана, но выявление фактов отмывания наркодолларов, как и глубоко законспирированных связей террористического подполья со структурами организованной преступности, представляет одну из сложнейших задач, стоящих перед соответствующими государственными ведомствами и требует повышения эффективности разведывательной деятельности, интенсивного обмена информацией и координации в оперативном плане усилий сопредельных стран в борьбе как с наркотрафиком, так и терроризмом.

Другой блок вопросов связан с законодательным обеспечением антитеррористической стратегии, принятием поправок к законам по обороне и общественной безопасности. В этой связи озабоченность латиноамериканской общественности и законодателей вызывают не столько перспектива ужесточения наказания за теракты или участие в их финансировании, сколько возможные нарушения гражданских прав и свобод, учитывая злоупотребления военнослужащих и полицейских, имевшие место прежде, в период авторитарных режимов. Таким образом, проблема соблюдения прав человека актуализируется в контексте антитеррористической стратегии.

Вопрос о том, как сочетать эффективные превентивные мероприятия, включая силовые акции по подавлению террористической активности, с сохранением прав и свобод личности остается открытым. Не случайно Межамериканская комиссия по правам человека в последние годы особое внимание уделяет юридическим гарантиям этих прав и призывает привести национальные законы в соответствии с международными конвенциями. В конце 2002 г. Генеральной Ассамблеей ОАГ была принята подготовленная этой комиссией резолюция "Права человека и терроризм". В том же году комиссия представила доклад, который содержал разделы о международном праве против терроризма, международном гуманитарном праве и международных актах по правам человека. Документ включал нормы и принципы, применимые к ситуациям с терроризмом, рекомендовал правительствам стран - членов ОАГ следовать нормам международного права в вопросах противодействия терроризму и подчеркивал необходимость предания террористов суду. К 2004 г. 21 страна Латинской Америки признала юрисдикцию Международного суда по правам человека. Однако претворению в жизнь рекомендаций комиссии мешают существующие между странами расхождения в интерпретации соглашений по правам человека, а также нежелание ряда правительств признать террористическими незаконные вооруженные формирования, участвующие в колумбийском конфликте.

Проблема типологизации терроризма и его проявлений в иберо-американском мире также заслуживает особого рассмотрения. Правомерно ли считать, что террористические организации, действующие сегодня в Колумбии и Перу являются проявлением феномена международного терроризма? На мой взгляд, несмотря на наличие у них связей с "родственными" формированиями или государственными структурами иностранных государств, эти организации представляют скорее версии локального терроризма. Их цели ограничены пока подрывом государства, диверсии направлены на разрушение инфраструктуры и важных экономических объектов, но сами теракты, несмотря на их частоту и перемещение в города, не приобрели еще мегамасштабов, характерных для проявлений терроризма исламистского.

Что же касается явления трансграничного терроризма, о котором говорил Б.Ф.Мартынов, то мне кажется, в современном глобализирующемся мире происходит естественное пересечение маршрутов отрядов локального терроризма, идет интенсивный "обмен опытом" в плане воспроизводства новых методов, ранее не применявшихся в том или ином регионе, налаживается естественная ассоциация между различными экстремистскими организациями. Скорее, можно говорить о "терроризме без границ", его безбрежном или дисперсном характере. Полагаю, что террористические организации, действующие в Иберо-Америке, следует квалифицировать как сегменты транснационального преступного сообщества. В свете этого при исследовании феномена терроризма важно не поддаваться заклинаниям вожаков террористов, особенно поднаторевших в пропаганде "борьбы за благо народа". Наиболее агрессивны в этом отношении колумбийские фарковцы, которые предстают наследниками "героического прошлого" герильи и до сих пор собирают политические дивиденды у европейских социалистов и "зеленых". Принимая во внимание локацию очагов терроризма в андской зоне, где давнее эндемическое насилие, за последние четверть века дополнилось ускоренным распространением наркопроизводства и наркотрафика, качественно изменивших среду обитания радикальных и экстремистских организаций, нельзя сбрасывать со счетов и потенциальные угрозы, исходящие из зоны Тройной границы, где проживает арабская диаспора. Выходцы из стран Ближнего Востока подозреваются в связях с исламистскими организациями и участии в их финансировании.

Невзирая на различия в идейно-политических установках вожаков незаконных вооруженных формирований левого или правого толка, их сближает вовлеченность в наркобизнес и другие виды незаконной деятельности (подготовка терактов, похищения с целью выкупа, рэкет, массовые убийства мирных граждан). Иначе говоря, само участие в бандформированиях, кстати, хорошо оплачиваемое, явилось бизнесом для одних и своеобразной формой "занятости" для других маргинализированных латиноамериканцев, исключенных из социума, стало смыслом жизни боевиков, одурманенных лозунгами "длительной народной войны", презревших ценность человеческой жизни. На смену фанатикам-пассионариям приходят прагматики и дельцы, умело сочетающие трезвый расчет прибыльности бизнеса на крови и наркотиках с инерционной пропагандой утопических идей ушедшей эпохи. Об "экономической" составляющей функционирования террористических организаций говорит наличие у баскской ЭТА сети коммерческих фирм, зарегистрированных в странах континента и используемых для тайного финансирования ее деятельности.

Психологический настрой - жесткость, непримиримость и установки главарей террористов на продолжение войны послужили серьезным препятствием для продвижения мирного процесса, инициированного президентом Колумбии А.Пастраной в 1999 г. и прерванного после очередного громкого теракта FARC. За три года имитации переговорного процесса фарковцы четко продемонстрировали конфронтационный настрой, нежелание искать компромиссы и главное использовать односторонние уступки со стороны правительства для наращивания своего военного потенциала и распространения наркобизнеса.

Из этого следует, что для предупреждения терактов и подавления очагов терроризма необходимо претворение в жизнь концепции кооперативной безопасности, разработанной латиноамериканскими экспертами. Эта концепция предлагает в целях нейтрализации новых угроз развивать активное взаимодействие спецслужб, отделов по борьбе с наркотиками, финансовых ведомств и судебных органов стран региона. Разносторонний характер такого подхода представляется более плодотворным, чем ставка на преимущественно силовые решения, нередко приводящие к ускоренному воспроизводству террористов. Примеры Чечни, Ирака и Палестинской автономии подтверждают этот тезис.

Разработка проблематики терроризма, безусловно, требует проведения междисциплинарных исследований, а также привлечения экспертов из практических организаций. Принимая во внимание глобальный масштаб террористических угроз, видимо, необходимо поддерживать постоянный диалог науки и практики. Наш круглый стол, посвященный феномену терроризма в Иберо-Америке, - первый шаг в этом направлении.

В.Н.ЛУНИН, канд. ист. наук, ведущий научный сотрудник ИЛА РАН

Смертоносный тандем

Из 12 международных конвенций по терроризму, принятыми мировым сообществом, особое значение для эффективности противодействия этому глобальному бедствию имеет Международная конвенция по пресечению финансирования терроризма от 9 декабря 1999 г. Трагические события в США 11 сентября 2001 г. ускорили вступление в силу данного документа, ибо, как отмечал Совет Безопасности в резолюции № 1373, существует неразрывная связь международного терроризма с транснациональной оргпреступностью, нелегальным оборотом наркотиков и другими видами незаконной деятельности. Наркобизнес в этом контексте выступает как один из основных источников финансовой опоры терроризма. По сведениям американского Управления по борьбе с наркотиками, 39% черного списка зарубежных террористических организаций в той или иной форме связаны с наркодеятельностью. В частности, в Колумбии все три незаконные вооруженные группировки причастны к торговле наркотиками, а по заявлению руководителя Объединенных сил самообороны К.Кастаньо, до 70% их финансирования шло из фондов наркотрафика. Не случайно, бывший президент Колумбии М.Пастрана назвал наркобизнес "главным финансистом терроризма и смерти в мире".

Глобальный объем наркотрафика составляет, по разным оценкам, от 400 до 1000 млрд долл. в год. При этом наркобизнес эффективно использует современные технологии и преимущества глобализации, быстро восстанавливает свои позиции от нанесенных ударов и, в отличие от традиционной оргпреступности, небезуспешно переходит от пирамидально-иерархической структуры к сетевой организации производства и сбыта. Ситуация осложняется тем, что наряду с растительным сырьем для наркотиков происходит наращивание производства синтетических средств, что ведет к более тяжелым последствиям для здоровья населения, затрудняет обнаружение смертоносного зелья, снижает зависимость незаконной индустрии от природно-климатических условий и уничтожения нелегальных плантаций сельскохозяйственных культур. Поэтому наркобизнес стал одной из угроз безопасности гражданскому обществу и государственным институтам, прежде всего в периферийных регионах мирового хозяйства. Характерно, что неравноправный тип взаимоотношений между центрами и периферией мировой системы, проявляющийся в первую очередь в экономической сфере, присущ и для такой области, как незаконный оборот наркотиков. По оценкам экспертов ООН, лишь 1% средств, получаемых от реализации наркотиков растительного происхождения, остается в странах, выращивающих сырьевые культуры.

В Латинской Америке, "специализирующейся" прежде всего на производстве кокаина, в самое последнее время наметился определенный сдвиг в сторону комплексного подхода к решению наркопроблемы, акценту на ее социально-эко-номические аспекты, поиску моделей альтернативного развития, что характерно в особенности для правительства А.Урибе в Колумбии. Так, в середине 2003 г. плантации коки занимали 69 тыс. га, что на 58% меньше площадей в 2000 г. В самое последнее время наметилась, хотя еще и достаточно хрупкая, тенденция к общему уменьшению плантаций коки в трех производящих ее андских странах - Боливии, Колумбии и Перу - в сравнении с 90-ми годами минувшего века, когда сокращение площадей в той или иной стране компенсировалось их увеличением в соседней.

Перспективы снижения наркоугрозы следует рассматривать через призму решений 20-й специальной сессии Генассамблеи ООН в июне 1998 г. В Политической декларации этой сессии были поставлены две основные задачи: к 2003 г. создать многосторонние механизмы для нейтрализации наркоугрозы, а к 2008 г. резко сократить или даже искоренить незаконное производство наркотиков. Что касается первой цели, то во многом она была достигнута, так как сформировались институциональные основы для регионального, межрегионального и глобального взаимодействия. Проблематичным выглядит осуществление второй задачи: при определенной стабилизации потребления наркотиков растительного происхождения в центрах мировой системы и даже проявляющейся тенденции к их сокращению во многих регионах происходит увеличение потребления синтетических наркотиков.

Для феномена наркобизнеса, как и для международного терроризма, характерна цикличность, когда периоды спада и подъема чередуются. В этом контексте видный латиноамериканский ученый Дж.Саксе-Фернандес установил определенную связь между вспышками международного терроризма и государственного терроризма. Поэтому только силовые методы решения проблем наркотиков и терроризма лишь загоняют проблему вглубь, осложняя выход из тупиковой ситуации.

Ю.А.ЗУБРИЦКИЙ, профессор, ведущий научный сотрудник ИЛА РАН

Взгляд историка

Представление о терроризме складывается в зависимости от политических и других ориентаций государственных и общественных деятелей (включая священнослужителей), ученых и журналистов, обращающихся к данной теме. Причем речь идет не просто о различиях в толковании проявлений феномена, но и о непримиримости конкретных толкований. Решительное осуждение одной группой населения того или иного течения или движения как террористического сплошь и рядом сталкивается с его позитивно-одобрительной оценкой со стороны другой группы. Чаще всего это наблюдается при сопоставлении подобных аксиологических позиций разных государств. Но и в обществе одной страны такой разнобой может быть достаточно большим. И это требует к себе серьезного внимания.

В России, затронутой чеченским терроризмом, значительные группы населения негативно настроены по отношению ко всем представителям этого народа. В то же время в российском обществе имеются лица и организации, критикующие (иногда обоснованно) правительственную политику на Кавказе и возводящие боевиков в ранг воюющей стороны и борцов национально-освободительного движения.

Аналог таких разногласий можно найти и в Латинской Америке. Далеко неоднозначны позиции в перуанском обществе в отношении "Сендеро луминосо" и Революционного движения им. Тупак Амару, в Мексике в отношении Сапатистской Армии национального освобождения, в Колумбии в отношении партизанских группировок.

Под дефиницию "террор" в результате многообразия его интерпретации могут попадать движения и действительно национально-освободительные, и сепаратистско-националистические и реакционные конфессиональные, и расистские, и прогрессивные антидиктаторские. Шаблонного толкования здесь быть не должно. Необходимо анализировать роль, которую оно сыграло или играет в историческом процессе.

Динамика концепции "террор", которая со всей очевидностью проявляется на протяжении десятилетий и даже столетий, еще больше осложняет возможность ее унификации и классификации. Вспомним, что отношение к революционному террору в эпоху Великой французской революции со стороны значительных масс населения, а затем и исследователей, писавших о нем, было позитивным. Сегодня большая часть французской общественности решительно осуждает террор, и прежняя концепция претерпела коренную трансформацию. Схожа судьба означенной концепции и в России. Позитивное восприятие ее, связанное с деятельностью "Народной воли" в ХIХ в., особенно с ее вооруженным крылом, именуемым террористической фракцией, держалось сравнительно недолго. Динамика рассматриваемой концепции ощутимо проявилась в Латинской Америке, в частности в Перу, где на протяжении многих десятилетий (особенно до активизации деятельности ультралевого "Сендеро луминосо") она идентифицировалась с понятием "революционность".

При разнобое указанной концепции и по вертикали (т.е. во времени), и по горизонтали (т.е. по интересам, убеждениям и ориентациям) сущностная характеристиска терроризма сводится к его главной функции, уже давно формулируемой как политика запугивания, устрашения. Не случайно в многочисленных заявлениях Дж.Буша фигурирует она и та же мысль: "Нас не запугаешь!". Одним из проявлений запуганности перуанского общества в период активных действий "Сендеро луминосо" был тот факт, что офицеры военно-морских сил часто носили вне службы не форму, а обыденную гражданскую одежду, опасаясь мести со стороны "сендеристов" за участие моряков в карательных операциях.

Проявления терроризма нуждаются в классификации, типологизации и систематизации, что может облегчить усилия по его распознанию, разоблачению, ослаблению и упразднению из мировой практики. Следует отметить существование двух основных подвидов терроризма: внутристранового и внешнего (межстранового, международного), иногда тесно связанных между собой. Первый из них существует главным образом в двух ипостасях: межэтнической и внутриэтнической, прочем межэтнический аспект иногда абсолютизируется. Например, во время чеченских войн со стороны как местных сепаратистов, так и некоторых представителей федеральных сил допускались террористические действия, что привело к гибели многих тысяч мирных жителей.

Регионом многочисленных примеров межэтнического терроризма является Латинская Америка. Еще до плавания Колумба инки-кечуа, майя, чибча-муиски, науа вели завоевательные либо оборонительные войны, широко прибегая к методам террора. С появлением на американском континенте европейцев началась конкиста, которую они вели с величайшей жестокостью. Террор конкистадоров имел целью устрашить индейцев до такой степени, чтобы вытравить из их сознания любую мысль о сопротивлении. Он оставался основным способом подавления индейского сопротивления и в колониальный период, и после обретения латиноамериканскими странами независимости. Межэтнический терроризм присутствует (и порой очень активно) и в панораме сегодняшнего дня нашей планеты.

История внутриэтнического и межэтнического террора в Латинской Америке, где он принимал различные формы и масштабы, еще не написана. Подчеркнем только, что обычно он исходил от правящих кругов, т.е. принимал формы государственного терроризма. Государственный терроризм - важная тема, требующая отдельного изучения. Она столь же важна и сложна как тема и как категория классификации "межстрановой (международный) терроризм".

Завершая выступление, позволю еще раз подчеркнуть, что лишь при наличии тщательно разработанной классификации и типизации терроризма, анализа его различных видов станет возможным определить степень их социальной опасности, разработать общепризнанное положение об адекватных мерах контроля, подавления и искоренения террористической деятельности.

Т.З.ИМАКОВ, полковник милиции, начальник отдела Центра по борьбе с терроризмом при ГУБОП СКМ МВД России

Нужна комплексная концепция

Терроризм на сегодняшний день - реальная угроза, тенденции распространения которой остаются на критически высоком уровне. Одним из приоритетных направлений деятельности всей правоохранительной системы Российской Федерации и МВД является борьба с терроризмом как новой формой организованного насилия против общественной безопасности. На передовой линии противодействия терроризму находятся созданные 15 лет назад подразделения по борьбе с организованной преступностью совместно с подразделениями уголовного розыска и органами безопасности.

В течение последних лет количество зарегистрированных преступлений по ст. 205 УК РФ (терроризм) значительно выросло: если в 2000 г. их было совершено 135, в 2001 г. - 327, в 2002 г. - 360, то в 2003 г. - 561, 86 из которых раскрыты. Бoльшая часть терактов совершена на территории Южного федерального округа (530 или 94,4%), 492 из которых были произведены непосредственно в Чеченской Республике. В 2004 г. (только по данным на февраль) зарегистрирована 51 акция, классифицируемая по статье 205 УК РФ, из которых 13 раскрыто.

Для террористов характерно постоянное изменение тактики действий: в настоящее время минно-взрывная война направлена не только на федеральные силы и правоохранительные органы, но и на мирных жителей. В последнее время террористами осуществляются взрывы жилых домов, административных зданий и электропоездов. При этом в обычную практику вошло использование террористов-смертников.

Терроризм характеризуется высокой степенью конспирации, чаще всего исполнителями выступают члены бандформирований, прошедшие специальную подготовку. В ходе раскрытия подготовки теракции в Ставропольском крае и ее пресечения было установлено, что члены группы Хотов и Загорулько, уничтоженные при задержании, вели настолько скрытный образ жизни, что о роде их деятельности, связях и контактах не знали не только друзья и знакомые, но и близкие родственники (жены, родители). Такая глубокая конспирация затрудняет агентурно-оперативную составляющую борьбы с этим злом.

Проведенные мероприятия выявили организаторов, исполнителей и пособников взрыва дома Правительства в Чеченской Республике, в результате которого погибли 70 и ранены свыше 200 человек. Пресечена преступная деятельность 4 участников бандформирований из группы Салаватова, сбивавших вертолеты федеральных сил в Чеченской Республике. Получены доказательства обстрела ими 4 вертолетов, в ходе которых погибли более 130 человек. К длительным срокам тюремного заключения приговорены 7 участников группы З.Г.Акавова, осуществивших подрыв в январе

2001 г. в г. Махачкале автомашины ЗИЛ-130 (погибли 7 и ранены 32 военнослужащих). Раскрыт взрыв в подземном переходе на Пушкинской площади, унесший жизни 13 человек и приведший к ранению 140 человек. Установлено, что теракт был организован и совершен лидером чеченских бандформирований Мовсаром Бараевым, уничтоженным в ходе операции по освобождению заложников в театральном центре на Дубровке. Установлены лица, подготовившие и совершившие июльские теракты в Тушино и на ул. 1-я Тверская-Ямская, взрыв автобуса с военнослужащими в г. Моздоке.

В ходе расследования уголовных дел, находящихся в производстве Генеральной прокуратуры РФ, прокуратуры РСО-А, при активном оперативном сопровождении СКМ МВД России выявлена организованная и глубоко законспирированная деятельность террористических групп под руководством лидеров бандформирований в Чечне. Совместно с органами ФСБ России на территории ЮФО задержаны либо при задержании уничтожены основные исполнители и соучастники указанных терактов.

Несмотря на то, что МВД России совместно с другими правоохранительными органами проводит значительный объем работы по предотвращению терроризма, искоренению источников его поддержки и финансирования, от рук террористов продолжают погибать мирные граждане. Только в результате наиболее известных терактов, совершенных в 2003 г., погибли 151 человек и 420 получили ранения различной степени тяжести.

Террористические акции совершаются с использованием взрывных веществ и устройств, что обусловлено их широкой доступностью на криминальном рынке оружия и высоким уровнем информированности о способах самодельного их изготовления. Сегодня с помощью информации, взятой в сети Интернет и из некоторых печатных изданий, при наличии минимальных знаний курса школьной программы по химии вполне возможно изготовить самодельное взрывное устройство из средств, которые можно приобрести легально (в аптеке, хозяйственном магазине, на радиорынке).

Органами внутренних дел совместно с ФСБ только в 2003 г. было обезврежено более 600 таких устройств, которые могли быть реально применены террористами: в том числе 366 в Южном федеральном округе (из них 242 - в Чеченской Республике).

Основой успеха борьбы с терроризмом является предупреждение террористических акций. Наряду с раскрытием совершенных терактов основной упор должен делаться на выявление и пресечение их совершения в стадии подготовки. В этом направлении достигнуты определенные результаты. Очевидно, что назрела необходимость изменения стратегии и тактики организации антитеррористической деятельности, которая должна строиться на научно-обоснованных принципах и развиваться по линиям организационного, нормативного и оперативно-тактического совершенствования с внедрением новых форм и методов. В основу борьбы с терроризмом должна быть положена единая государственная, стратегически ориентированная, целостная, комплексная концепция с учетом международно-правовых норм и реалий государственного и общественного устройства. Вопрос изучения причин и условий, способствующих террористическим проявлениям, требует пристального внимания научного сообщества и компетентных государственных структур.

А.В.МАЗИН, канд. экон. наук, ИЛА РАН

На земле, в небесах и на воде

Прежде всего, следует сказать об уникальной не только в регионе, но, во многом, и мире, созданной в Бразилии системе контроля над огромной территорией бассейна Амазонки. Традиционные методы оказались там бессильны перед лицом организованной преступности и терроризма. Поэтому с целью объединения всех необходимых сил и средств как военных, так и гражданских организаций в 1990 г. было создано новое агентство "Система защиты бассейна Амазонки" - SIPAM (Sistema Protejo da Amazonia). Уникальность ее состоит в изначальной ориентированности на борьбу с преступностью в регионе, глубоком эшелонировании и интеграции средств обнаружения и поражения (по существу, разведывательно-ударный комплекс).

Для обеспечения работы агентства была создана "Система наблюдения за бассейном Амазонки" - SIVAM (Sistema Vigilancia da Amazonia). Ее первым эшелоном является спутниковая группировка из нескольких разведывательных ИСЗ, предназначенных также для контроля за природными ресурсами. Второй, воздушный компонент включает в себя пять самолетов обнаружения воздушных целей ("самолеты-радары") и три самолета контроля за наземными и надводными целями, позволяющие, в том числе, осуществлять радиоперехват и подавление радио- и телефонных переговоров. Третий, наземный эшелон - сеть стационарных и мобильных наземных средств радиолокационного контроля - до 40 единиц бразильских, а также 7 стационарных и 10 мобильных РЛС армии США, охватывающих территорию Бразилии, Венесуэлы, Колумбии, Панамы и Перу. Единый центр управления системой наблюдений разместился в г. Манаус (провинция Амазонас).

Боевые средства поражения, взаимодействуюшие с SIVAM, также включают в себя три эшелона: воздушный (винтомоторные самолеты "Super Tucano", вооруженные пулеметами и предназначенные для перехвата низколетящих малоскоростных целей (в Перу ими было сбито уже до 70 самолетов наркоторговцев и террористов), наземный (может быть выделено до 7 из 28 бригад сухопутных войск страны) и морской (реч- ной) - 4 патрульных корабля и свыше 30 патрульных катеров.

Значительное место среди техники для борьбы с терроризмом занимают полицейские бронеавтомобили и бронетранспортеры. Они создаются как на базе образцов армейской бронетехники, так и на основе коммерческих автомобилей. К первым из них, к примеру, относится испанский ENACA BLR (БТР, поставлялся в Эквадор), итальянские БТР FIAT/OTO Melara "6614" (Перу, Тунис, Венесуэла), OTO Melara R2.5 "Gorgona", португальский BRAVIA V-200 (Перу), американские Cadillac V-100/150 (Боливия, Гватемала, Венесуэла, Доминиканская Республика, Ямайка, Мексика; в последней на его основе был разработан и выпускался крайне ограниченной серией собственный БТР DN-III "Caballo"), французские Panhard AML/M-3 (Аргентина, Колумбия), ERC-90 (Аргентина, Мексика) и др.

К числу адаптированных для ведения полицейских операций относится, например, американский "Викинг", копирующий форму легковой машины "Сабаробан", но закрытый броневым корпусом и имеющий убирающуюся турель для установки пулемета или иного легкого стрелкового вооружения. Подобными машинами с использованием коммерческой базы грузовиков "Пежо" являются Panhard М-11 (40 ед. поставлено в Мексику), а также английские GKN Sankey AT-104/105 и Short "Shorland" (Аргентина, Гайана), база - полноприводной грузовик "Bradford", немецкие UR-416 и "Кondor" на основе машин повышенной проходимости "UNIMO" (Уругвай, Эквадор, др).

Характерной особенностью полицейских бронеавтомобилей является небольшая толщина брони, которая, однако, обеспечивает равномерную круговую защиту, что особо важно в городских условиях, специфическая корытообразная форма днища, его бронирование и большой дорожный просвет, снижающие поражающее действие мин. Встроенное съемное вооружение, как правило, состоит лишь из легких пулеметов или вообще отсутствует, при этом его могут заменять водометные пушки или установки стрельбы гранатами со слезоточивым газом. Широко используется также навесное бульдозерное оборудование для расчистки баррикад. В целом им присуща как дешевизна, так и предельная универсальность применения.

Широкое использование в борьбе с терроризмом, наркотрафиком и повстанческими группами нашли также вертолеты. При этом используются как их военные, так и гражданские модификации, поскольку последние могут быть легко переоборудованы в вооруженные варианты. Парк боевых вертолетов в странах региона весьма ограничен ввиду их высокой стоимости, зато весьма обширен спектр многоцелевых машин, могущих использоваться как в гражданских целях (для транспортировки грузов, перевозки пассажиров, в поисково-спасательных операциях), так и для переброски десантно-штурмовых подразделений и их огневой поддержки.

Наиболее широкое распространение в регионе получили американские и французские вертолеты разработки 60-х годов, фактически - еще ветераны вьетнамской войны фирм "Bell", "Hughes" и "Sikorsky". В последнее десятилетие на вооружение латиноамериканских стран поступили также довольно крупные партии вертолетов российского производства, прежде всего многоцелевые Ми-8/17 (Колумбия - до 12 ед., Венесуэла - 18, Мексика - 35; в значительных количествах они также остаются в армиях Перу, Кубы, Никарагуа). Более того, во время последнего визита В.В.Путина в Мексику встал вопрос о сборке российских вертолетов в этой стране - так что борьба с терроризмом в регионе способна принести известную прибыль отечественному ВПК.

Таким образом, говоря о технических средствах борьбы с терроризмом и преступностью в регионе можно отметить стремление их интеграции в единые комплексы, унификацию техники полиции и вооруженных сил (в организационном плане это выглядит как "полицеизация" армии), стремление к приобретению техники "двойного назначения", дешевой, но достаточно эффективной, а также диверсификацию источников ее получения.

С.М.ХЕНКИН, д-р ист. наук, профессор МГИМО(У)

ЭТА: корни, мифы, фанатизм

Анализ террористической деятельности ЭТА в Испании помогает лучше понять проблему терроризма вообще и его националистическую разновидность в особенности. Конфликт между национал-сепаратистской организацией ЭТА и испанским государством насчитывает уже несколько десятилетий и относится к числу трудноразрешимых. ЭТА - "долгожитель" в мире терроризма. За время ее существования (образовалась в 1959 г.) зародились и сошли с исторической сцены многие террористические группы и организации как в самой Испании, так и во многих других странах и регионах. На ее счету свыше 800 убитых, 2 тыс. раненых и десятки похищенных людей. К этому следует добавить целые семьи, вынужденные покинуть Страну Басков, предпринимателей и мелких торговцев, с которых взимается "революционный налог", и множество тех, кому угрожают террористы, - политиков, журналистов, судей, профессоров. Можно напомнить и об уличной борьбе в баскских городах (так называемой "кале барокко"), которую на протяжении ряда лет ведет Харраи - молодежная организация ЭТА.

Национал-сепаратизм ЭТА имеет глубокие историчеcкие корни. Еще в период римского завоевания (с конца III в. до н.э. до начала V в. н.э.), когда племена, населявшие Испанию, подверглись глубокой романизации, баски, проживавшие обособленно в горных районах, в отдалении от больших торговых путей, сохранили самобытный язык, не похожий ни на какой другой. Кроме того, они отличались существовавшим с VIII в. специфическим режимом политико-административного управления. Их права и обязанности фиксировались специальными документа- ми - фуэрос. На протяжении столетий фуэрос были для басков воплощением их старинных традиций и обычаев, символом национальной самобытности.

Франкистская диктатура, ориентировавшаяся на жесткую централизацию, лишила басков автономии, преследовала их язык и культуру. Однако в годы демократии Страна Басков получила такой объем прав и свобод, которого не имела никогда в своей истории. У нее есть собственный парламент, полиция, радио, два телеканала, двуязычная система образования, своя налоговая система. Ни один европейский народ из числа тех, что не имеют собственной государственности, не обладает такой широкой автономией, как баски. Существенно также, что Страна Басков - это один из наиболее экономически развитых регионов Испании с высоким уровнем жизни.

Но экстремистски настроенные радикальные националисты из ЭТА как бы не замечают всего этого и ведут борьбу за отделение Страны Басков от Испании и создание самостоятельного государства, состоящего из четырех испанских и трех французских провинций, населенных басками. Независимо от характера политического режима в стране - авторитарного, франкистского или демократического - испанцы для ЭТА остаются "колонизаторами" и "угнетателями", против которых ведется "справедливая война". Идеологическая деятельность ЭТА и сил, группирующихся вокруг нее, ориентирована на создание мифологической истории Страны Басков, преувеличение степени ее специфики. По существу, речь идет об искусственном нагнетании страстей, о том, чтобы сохранить и расширить свою массовую базу.

Налет мифологизма, сложившийся вокруг оценки исторического и современного положения басков, их отношений с центральной властью, отчасти объясняет долголетие ЭТА, которая опирается на отнюдь немалочисленный слой поддерживающих ее и сочувствующих ей. Многими нитями - родственными, дружескими она связана с баскским обществом. За ее легального представителя - партию Батасуна, до запрета последней в августе 2002 г., - в течение почти четверти века голосовали на местных выборах от 150 до 250 тыс. человек.

Вообще баскское общество глубоко расколото в идейно-политическом отношении. Здесь представлены несколько крупных течений:

- радикальные националисты, стремящиеся добиться независимости региона путем вооруженной борьбы;

- националисты, поддерживающие отделение провинций населенных басками от Испании, но мирным, нетеррористическим путем;

- умеренные националисты, которые хотят широкой автономии Страны Басков в составе Испании;

- ненационалистические силы, ориентирующиеся на общеиспанские организации и законодательство.

Страну Басков можно определить как общество поляризованного плюрализма с такими характерными для него признаками, как антисистемная оппозиция, идеологическая поляризация, фрагментация электората, конфликты в отношениях между партиями и организациями.

В борьбе ЭТА с испанским государством выделяются три этапа:

Первый - 1968-1978 гг., когда этаровцы взяли курс на развертывание революционного движения против франкизма, действуя по схеме акция - репрессия - акция. Предполагалось, что ЭТА, осуществив покушение, провоцирует государство на репрессии, которые усиливают поддержку организации среди населения и позволяют перейти к новым покушениям, вызывающим, в свою очередь, новую волну репрессий. В итоге должна была произойти революция.

Второй этап - 1978-1998 гг. - сами террористы определяли как войну на истощение. Убийства осуществлялись с целью давления на власть с тем, чтобы ей не оставалось ничего другого, как удовлетворять предъявляемые требования. Организация выживала благодаря способности убивать.

В 1998 г. начался третий этап в деятельности ЭТА. Террористы осознали, что их война с государством на истощение завершилась провалом. Однако вместо самороспуска они разыграли последнюю карту - наладили сотрудничество с умеренными националистами своей автономной области в лице Баскской националистической партии (PNV).

Хотя ЭТА несколько раз меняла стратегию борьбы с центральным правительством, для нее всегда был характерен собственный стиль поведения. Этаровцы, как правило, предупреждают о предстоящем теракте за некоторое время до него. Они не закладывают бомбы в детские сады и студенческие колледжи, их жертвами не становятся националисты и священники, а также родственники и друзья. Правда, сфера допустимого для боевиков постоянно расширялась. В 1970 - первой половине 80-х годов объектом покушений были прежде всего военные и полицейские, символизирующие "оккупацию" Страны Басков Испанией. Во второй половине 80-х годов террористы начали взрывать машины, начиненные взрывчаткой, что сопровождалось гибелью обычных людей, в том числе детей. В 90-е годы ЭТА стала практиковать убийства политических деятелей, полицией было предотвращено даже покушение на короля Испании. Вместе с тем ЭТА старалась не допускать массовых убийств с большими жертвами среди мирного населения. Возможно, уроком для боевиков стал взрыв, организованный ими в 1987 г. в универмаге Барселоны, унесший жизни 21 человека и вызвавший массовые протесты, в том числе в рядах самой организации. Можно предположить, что этаровцы отказались от массовых убийств, опасаясь оттолкнуть сторонников и сочувствующих. Вероятна и гипотеза, что, несмотря на фанатизм, они сохраняют определенные критерии на предмет того, что допустимо и что недопустимо в террористической борьбе. Примечательно, что после чудовищного теракта 11 марта в Мадриде люди, хорошо знающие методы действий ЭТА, сразу же засомневались в том, что содеянное - дело ее рук.

Испанские власти использовали в борьбе против ЭТА широкий арсенал средств - от переговоров до жесткого и непримиримого противостояния, от действий, полностью соответствующих нормам правового государства, до далеко выходящих за рамки правового поля (напомню о создании в начале 80-х годов так называемых антитеррористических освободительных групп, применявших противозаконные и антидемократические методы и находившихся вне контроля правовых органов).

В последние годы после ударов, нанесенных испанскими и французскими силами безопасности, позиции ЭТА серьезно ослабли. В тяжелое для террористов время на руку им сыграло сближение с PNV. Позиция этой партии, традиционно сочетавшей риторическое требование независимости Страны Басков с умеренной практической деятельностью, готовностью сотрудничать с центральной властью Испании, радикализировалась. В октябре 2003 г. PNV выступила с планом Ибарретче (по имени председателя правительства Страны Басков), который предполагает превращение автономной области в свободно присоединившееся к Испании государство. Основные политические силы страны подвергли этот план резкой критике как противоречащий Конституции.

В 2003 г. на счету ЭТА были всего три жертвы - самое маленькое число за последние 30 лет, а первые 5 месяцев 2004 г. жертв не было вообще. Сказались и ослабление организации, и психологический климат всеобщего осуждения терроризма в испанском обществе после 11 марта, и ожидания того, как поведет себя в баскском вопросе победившая 14 марта на парламентских выборах Испанская социалистическая рабочая партия. ЭТА, однако, замолкала на время уже не раз, а затем вновь бралась за старое. Трудно предсказать, как будут дальше развиваться события. Ясно лишь, что до распутывания баскского узла еще далеко.

Г.И.ВОЛКОВА, канд. социол. наук, ИЛА РАН

Этносепаратизм в Испании

Трагические события в Мадриде 11 марта и неожиданная, но вполне убедительная победа Испанской социалистической рабочей партии (PSOE) на всеобщих парламентских выборах имели далеко идущие последствия. Из Ирака был выведен испанский воинский контингент, входивший в состав международных оккупационных сил, и начался по сути новый этап активизации антитеррористических действий. В Европе руководство баскской сепаратистской террористической организации ЭТА самым серьезным образом анализирует качественно новую внутриполитическую конъюнктуру в стране с целью выработки тактики поведения на ближайшую перспективу. Для баскских экстремистов ясно одно: сейчас попытки дестабилизации обстановки путем террористических действий чреваты массовыми протестами против них не только по всей Испании, но и в самой Стране Басков с неизбежной утратой ими хотя и минимальной, но вполне устойчивой социальной поддержки.

Испанцы, пережившие теракты, практически не проводят разграничительных линий между "домашним" баскским экстремизмом и терроризмом международным, в том числе исламским. В этих условиях руководство ЭТА рассматривает возможность объявления так называемого "одностороннего перемирия" или "односторонней паузы", как это уже имело место в 1998-1999 гг. Причем у этаровцев есть вполне "благовидный" для этого предлог - необходимо дать правительству социалистов "войти во власть", предоставить им возможность определиться с линией поведения в отношении претензий баскских националистов на "суверенизацию" Страны Басков. Такая линия поведения, по замыслу этаровских стратегов, может не утратить все еще сохраняющийся среди части баскского населения образ ЭТА как "единственной дееспособной, патриотической организации, ведущей справедливую борьбу против испанских поработителей и оккупантов".

Следует учитывать и то обстоятельство, что ЭТА в оперативном плане весьма ослаблена многочисленными арестами, проведенными в последний год как испанской, так и французской полицией. Как известно, большая часть этаровских тыловых баз поддержки и снабжения расположена во Франции в районах компактного проживания этнических басков на юго-западе страны. Этаровцы опасаются, что своими экстремистскими действиями в созданной терактами 11 марта обстановке эмоциональных потрясений и политической нестабильности они могут лишь отпугнуть от себя потенциальных приверженцев и навлечь "праведный гнев" всего общества. Таким образом, есть основания полагать, что ЭТА в ближайшее время предпочтет тихую, подпольную работу по привлечению в свои ряды новых членов и технической подготовке к совершению новых преступлений (всего за без малого 40 лет своей активной террористической деятельности от рук боевиков ЭТА погибли более 800 человек, несколько тысяч стали калеками). Справедливости ради следует отметить, что в период франкистского режима многие действительно ассоциировали ЭТА с активными борцами против авторитаризма, диктатуры, за демократию в Испании и за свободу в Стране Басков.

Новую линию поведения как во внутрипартийном плане, так и применительно к отношениям с официальным Мадридом пытаются разработать и так называемые "умеренные националисты", в первую очередь принадлежащие ведущей политической силе региона - Баскской националистической партии (PNV). Испанские комментаторы отмечают интересную деталь: если руководство ЭТА с прагматических позиций всерьез рассматривает возможность временного "перемирия", то лидеры PNV, напротив, демонстрируют готовность ужесточить свои подходы с целью оказания давления на правительство Х.Л.Родригеса Сапатеро. Цель PNV, т.е. умеренных националистов - обретение суверенитета и независимости для Страны Басков, но не силовыми, террористическими методами (как ЭТА), а якобы демократическим путем, т.е. в рамках правового государства. Своей цели они мыслят достичь поэтапно: путем внесения изменений в статут Автономии, а затем закрепить достигнутое в Конституции. Эта работа сочетается с нарастающим давлением на центральные власти при помощи постоянных угроз проведения регионального референдума (что противоречит Конституции) по вопросу признания за басками права на самоопределение. Основные идеи этого поэтапного пути обретения независимости и выхода из состава Испании содержатся в плане Ибарретче, призванном решить в комплексе все задачи региональной националистической политэлиты: демонстрировать якобы уважительное отношение PNV к существующему законодательству и демократическим нормам и, в то же время, готовить общественное мнение к необходимости реформирования Конституции и автономного статута, которые, мол, уже не отражают новые реальности баскского общества.

Руководство PSOE, пришедшее к власти, вынуждено лавировать в трудной для себя ситуации: с одной стороны, следуют заявления и предупреждения о недопустимости проведения в Стране Басков регионального референдума о праве басков на самоопределение (это грозит цепной реакцией, в результате чего полиэтническая Испания может распасться на ряд государств-регионов), а с другой стороны, звучат обещания, призванные успокоить региональные политэлиты: мол, новое правительство будет решать назревшие проблемы путем диалога и компромиссов и готово следовать по пути дальнейшей децентрализации, т.е. наделения регионов дополнительными полномочиями и льготами. Со стороны лидеров PSOE практикуется также политическое "заигрывание" с националистами, от поддержки которых во многом зависит парламентская прочность нового правительства. Иными словами, кабинет Х.Л.Родригеса Сапатеро, не имеющий абсолютного большинства в парламенте, "попал на крючок" парламентской зависимости от небольших региональных партий, настроенных весьма решительно в плане достижения своих националистических, узкопартийных и региональных запросов именно сейчас, когда социалисты еще находятся в плену предвыборных обещаний.

Ведущая оппозиционная сила страны - консервативная Народная партия (правившая с 1996 по март 2004 г.) - резко критикует "мягкотелость" социалистов, предрекая им политический провал в том случае, если PSOE будет идти на поводу у региональных националистов. Показательна в этом плане встреча премьера Х.Л.Родригеса Сапатеро с лидером оппозиции М.Рахоем. Переговоры относительно модели Государства автономий (специфическое сочетание элементов регионального и унитарного государства) фактически окончились провалом, так как каждая из сторон предлагала совершенно различное "наполнение" модели Государства автономий. По мнению социалистов, регионы вправе взять на себя всю необходимую на их взгляд часть прав и обязанностей регионального самоуправления (напоминает известное ельцинское "берите себе столько суверенитета, сколько сможете переварить"). Ограничителем в возможно "непомерных" аппетитах должны быть рамки Конституции. Лидер Народной партии возражал, заявляя, что "аппетит" регионов может действительно оказаться непомерным, а Конституцию, дескать, под давлением регионов можно будет изменить. В результате Испания превратится первоначально в федеративное государство (действующая ныне Конституция запрещает объединения регионов на основе федерализма), а затем распадется по этнотерриториальному признаку на ряд государств - субъектов федерации. По мнению Народной партии, только правительство через парламентское большинство имеет право распределять те или иные полномочия между регионами.

В заключение можно сказать, что Испания переживает весьма непростой этап своей истории. Смена власти (во многом в результате злодейских терактов и резкого изменения настроений избирателей), равно как и изменение расстановки сил внутри страны привели к новым политическим реальностям, требующим пересмотра старых стереотипов поведения и выработки новой стратегии и тактики поведения. Не все политические силы и не все партии в одинаковой мере оказались готовыми к этому. В этой связи безусловный исследовательский интерес представляет анализ ситуации в Испании, в том числе в контексте взаимоотношений Центр - регионы и деятельности экстремистских сил. Испанский опыт (как позитивный, так и негативный) на этапе острых социально-политических коллизий и трансформаций может вполне пригодиться для комплексного сопоставительного анализа и выработки "рецептуры" антикризисного противодействия.

Э.С.ДАБАГЯН, канд. ист. наук, ведущий научный сотрудник ИЛА РАН

Латинская Америка и "антитеррористическая" операция в Ираке

Вторжение войск коалиции в Ирак, представленное мировому сообществу как операция, преследовавшая цель устранить от власти диктатора Саддама Хусейна, оказывавшего моральную и финансовую поддержку международному терроризму, вызвало крайне негативную реакцию большинства латиноамериканских правительств, не говоря о широких общественных кругах. Они недвусмысленно высказывались за продолжение мандата международных инспекторов и за конструктивный диалог с иракским режимом, учитывая демонстрировавшуюся им готовность к поиску взаимоприемлемого компромисса. Так например, комментируя интервью Хусейна, где выражалась его готовность в прямом эфире вести полемику с Дж.Бушем, президент Коста-Рики А.Пачеко заявил: "Я, разумеется, не вправе советовать американскому президенту, но будь на его месте, я бы согласился". Сходной точки зрения придерживались и другие лидеры.

В канун вторжения президент Чили Р.Лагос обнародовал проект, направленный на ненасильственное решения иракской проблемы. Он был разработан совместно с другими непостоянными членами Совете Безопасности и предусматривал выполнение Багдадом пяти условий, удостоверяющих готовность к реальному разоружению. Первое - позволить 30 иракским ученым встретиться с представителями ООН за пределами страны. Второе - раскрыть сведения о снарядах, начиненных горчичным газом (сильнодействующее отравляющее вещество), либо предъявить доказательства их уничтожения. Третье - сообщить о судьбе 100 тыс. л необнаруженных спор сибирской язвы или предоставить достоверные данные, подтверждающие их уничтожение. Четвертое - демонтировать все ракеты "Ас-Самуд 2", дальность действий которых превышала 150 км, и их компоненты. Пятое - предоставить полную информацию, свидетельствующую о том, что иракские самолеты, контролирующие воздушное пространство, не предназначены для доставки оружия. При отказе выполнить эти условия Ираку грозили суровые кары, включая военные.

В результате интенсивных консультаций родился компактный, конструктивный и взвешенный план, органично вписывавшийся в концепцию работы инспекторов. В случае одобрения Советом Безопасности он был рассчитан на три недели. Срок, по мнению главы чилийского государства, весьма реалистичный и достаточный для выявления истинных намерений Багдада. 13 февраля 2003 г. Чили твердо заявила, что не поддержит проект резолюции США, Великобритании и Испании, которая предъявляет ультиматум Ираку и открывает путь к началу войны. По мнению Лагоса, использование военной машины для разоружения Хусейна не эффективно. Однако Белый дом с порога отверг выдвинутое предложение, тогда как Лагос уже проинформировал о нем Э.Блэра и распространил документ в Совете Безопасности ООН, рассчитывая на его одобрение.

Новая инициатива свидетельствовала о том, что попытки оказать нажим на Чили, Мексику и ряд других стран, сопровождаемые щедрыми посулами и угрозами, успехом не увенчались. В конце февраля 2004 г. специальный посланник по делам Западного полушария О.Райк приезжал в Сантьяго и имел продолжительные беседы с высшим руководством с целью склонить его к поддержке планов США. Ранее с аналогичными намерениями премьер-министр Испании Х.М.Аснар посетил Мехико, где в ходе переговоров натолкнулся на жесткое намерение президента В.Фокса продолжить поиск путей разрешения иракского конфликта мирным способом.

Разумеется, различия в подходах к решению иракской проблемы не могли не отразиться на взаимоотношениях латиноамериканских стран с Соединенными Штатами. Уже после начала военной операции США предприняли ряд шагов, направленных на наведение мостов с ключевыми игроками на политическом поле Латинской Америки, которые противились силовым методам: Бразилией, Мексикой, Чили и Аргентиной. 9 июня в ходе пребывания госсекретаря К.Пауэлла в Сантьяго состоялась его встреча с президентом Лагосом. Стороны согласились подвести черту под разногласиями. Отвечая на вопрос, проявила ли Чили нелояльность, не поддержав войну, Пауэлл сказал: "Ни я, ни президент Буш никогда не использовали слово "нелояльный", даже в момент острой полемики". При этом американец добавил: "Чили - демократическая страна, она вольна принимать самостоятельные решения. Мы предпочли бы, чтобы она одобрила другое решение". При ретроспективном рассмотрении принципиальной позиции Чили и Мексики в иракском вопросе вполне закономерным представляется вывод о том, что косвенным подтверждением ее правомерности стала единодушно одобренная 8 июня 2004 г. резолюция N 1546 Совета Безопасности ООН, призывающая к прекращению оккупации Ирака.

Из латиноамериканского хора заметно выделялся голос Венесуэлы, поскольку она поддерживала тесные партнерские отношения с режимом Хусейна в рамках ОПЕК. Достаточно вспомнить, что Чавес был первым государственным деятелем столь высокого уровня, совершившим в 2000 г. поездку в Багдад вопреки санкциям, введенным ООН. Зарубежная пресса назвала это событие пощечиной Вашингтону. Венесуэла заняла особую позицию в оценке характера и сущности контртеррористической операции, развернутой Соединенными Штатами в Афганистане после событий 11 сентября 2001 г. "Нельзя отвечать на террор еще большим террором", таков был лейтмотив заявления Чавеса, сделанного им 31 октября. Он обвинил США в убийстве "невинных людей" и фактически поставил американское руководство вровень с террористом "номер один" Осамой бен Ладеном. Чавес неоднократно заверял, что в случае, если представят веские доказательства причастности Ирака к финансированию деятельности террористических организаций, то Венесуэла будет готова разорвать с ним дипломатические отношения, но поскольку этого не происходит, то они сохраняются в полном объеме. В связи с обострением ситуации в Ираке в 2004 г. Чавес заявил, что ответственность за насилие, развязанное США после оккупации, целиком и полностью лежит на президенте Буше.

Отмеченные различия в подходах стран региона к Иракскому кризису ясно показывают, как сложен процесс согласования позиций по вопросам противодействия терроризму.

О.П.ПРОСЕЛКОВА, канд. ист. наук, ст. научный сотрудник ИЛА РАН

Террористические организации Перу

Одной из самых сильных, прекрасно организованных террористических организаций не только в масштабах Перу, но и всей Латинской Америки, является "Сендеро луминосо". Она имеет крепкую финансовую и социальную базу, хорошо налаженные международные связи. Еще в начале 80-х годов прошлого века она резко активизировала свои действия, призывая к революционному изменению существующего строя, к непримиримой борьбе против "антинародного государства". "Сендеро луминосо" выдвинула концепцию "классической народной войны" и пошла на создание в отдаленных сельских районах неприступных для правительственных войск зон. Его социальная база - молодежь, студенчество, часть национально ориентированной интеллигенции, маргиналы и часть беднейшего крестьянства. Теоретической базой идеологии сендеристов служили идеи Мао Цзэдуна и Сталина. В то же время они причисляли себя к наследникам традиций инкской культуры.

"Сендеро луминосо" тесно связана с наркобизнесом. Его лидеры не отрицают связей с наркодельцами, так как считают поставку наркотических средств в развитые капиталистические страны одним из видов борьбы против "империалистического врага". Как уже отмечал в своем выступлении В.Н.Лунин, связь террористов с дельцами наркобизнеса выгодна обеим сторонам. Слава "Сендеро луминосо" до поры несколько затмевала деятельность другой опасной организации ультралевой ориентации - Революционного движения им. Тупак Амару (MRTA). Она набрала силу к середине 80-х годов ХХ в., а с декабря 1997 г. (после захвата боевиками MRTA заложников на территории посольства Японии) ее название довольно часто мелькало в СМИ всего мира. Уже по тому, насколько профессионально был организован захват заложников в японском посольстве, можно судить о ее потенциальных возможностях. MRTA предпочитала действовать в городах, опираясь не только на городских маргиналов, но пользуясь определенной поддержкой среди рабочих, части крестьянства. Оно имеет довольно прочную базу в кругах леволиберальной интеллигенции, в среде городской молодежи и студенчества, мелких и средних собственников и имело влияние на женское движение. Считая себя последователями Х.К.Мариатеги и Че Гевары, MRTA провозглашает себя организацией рабочего класса и народных масс Перу и выступает с призывом к уничтожению капитализма путем социальной революции под лозунгом борьбы против антинародных правительств и американского империализма. При этом всячески подчеркивается, что насилие должно быть допустимо только по отношению к привилегированному меньшинству общества.

Особым вниманием со стороны MRTA пользуются дипломатические представительства, банки, супермаркеты; для пропаганды своих идей боевики MRTA неоднократно захватывали каналы местного телевидения в Лиме. В планы движения входит распространение своих действий на территории соседних государств андского региона, а в перспективе - в масштабах континента и объединение всех антиимпериалистических движений стран Латинской Америки. Эта идея в определенной мере нашла реальное воплощение к началу ХХI в., поскольку даже в благополучном Уругвае и ряде других южноамериканских стран были выявлены так называемые "представительства" MRTA. За последние 20 лет из внутристрановой террористической организации MRTA постепенно превращается в региональную. Кардинально отличает MRTA от "Сендеро луминосо" то, что MRTA не связана с наркобизнесом.

В отличие от "сендеристов", действующих в основном в отсталых сельских районах, MRTA организует свои акции в городах. Характерно, что руководители обеих организаций вовсе не маргиналы, не представители беднейших слоев, а преподаватели университетов и выходцы из среды интеллигенции, из вполне обеспеченных и благополучных семей. Следует отметить еще одну особенность террористических организаций Перу - их способность в случае необходимости координировать совместные действия и даже временно объединять свои силы. Перуанские террористы активно перенимают опыт подобных организаций других стран.

Неспособность властей предпринять действенные меры для нейтрализации деятельности террористических организаций привела к тому, что в течение последних 20 лет ХХ в. страна пребывала в состоянии "вялотекущей гражданской войны", а около 1/3 территории фактически находилось на "чрезвычайном положения". Довольно успешные антитеррористические и антинаркотические действия правительства А.Фухимори в период 1992-1995 гг. позволили несколько снизить социальную напряженность. Фухимори пытался, и весьма небезуспешно, убедить сограждан и мировую общественность, что с террористическими организациями в Перу покончено. Ведь в ходе этих операций были арестованы и осуждены основные лидеры "Сендеро луминосо", такие, как Абимаэль Гусман, Сантос Бургос Контрерас и руководитель MRTA Виктор Полай Кампос и др.

Но события, происходившие в стране после 1996 г., показали, что заявления о ликвидации террористических организаций были, мягко говоря, преувеличены. К началу 1997 г. и "Сендеро луминосо" и MRTA в значительной мере удалось восстановить силы и вновь активизировать свои действия (боевые операции в районах их постоянной "дислокации", серия покушений в период 1997-2000 гг.). Конституционно-политический кризис 2000-2001 гг. позволил этим организациям усилить свое влияние.

Для расследования деятельности террористических организаций в период с 1980 по 2000 г. при правительстве Перу 9 марта 2001 г. была создана "Комиссия правды", возглавляемая Соломоном Лернером, ректором Католического Университета Лимы. По данным Комиссии, за 20 лет активной деятельности террористических организаций и столь же активной борьбы с ними в стране оказались пропавшими или похищенными от 5,6 до 10 тыс. человек. Общее же число погибших - около 70 тыс. человек (ранее официальные источники называли 30 тыс.). Члены комиссии особо отметили, что 75% погибших - индейцы, т.е. "внутренний конфликт" имеет довольно четко выраженную межэтническую окраску, что крайне опасно для полиэтнического государства.

В январе 2003 г. Конституционный суд Перу отменил ряд антитеррористических законов с целью приведения законодательства страны в соответствие с нормами международного права. Это вызвало справедливые опасения в перуанском обществе, так как смягчение законов при нестабильной ситуации в стране вполне может способствовать активизации деятельности террористических организаций.

Правительством А.Толедо намечено выделить 820 млн долл. на социальные нужды "индейских" районов страны с целью снижения напряжения в этих потенциально опасных зонах, служащих питательной средой для деятельности террористических организаций. Пока в стране не приняты законы, дающие гарантию того, что правовые и силовые структуры и антитеррористические операции не будут использованы против мирных граждан, пока не снижен уровень бедности следует, пожалуй, вполне серьезно отнестись к угрозам представителя руководства "Сендеро луминосо" некоего Артемио, обещавшего в телевыступлении 18 апреля 2004 г. очередной виток эскалации "внутреннего конфликта".

А.А.CЕЛЕЗНЕВ, научный сотрудник ИЛА РАН

Колумбийская герилья: эволюция по пути терроризма

Политический процесс в современной Колумбии невозможно рассматривать без учета существования леворадикальных экстремистских группировок, которые продолжают использовать в своей деятельности разнообразные террористические методы. Несмотря на активную контрповстанческую политику нынешнего правительства, крупнейшие организации герильи, такие, как Революционные вооруженные силы Колумбии (FARC) и Армия национального освобождения (ELN), представляют собой внушительную подрывную силу, дестабилизирующую внутриполитическую обстановку. Следует отметить, что эти группировки активно действуют в стране уже 40 лет и за эти годы не снизили свою активность. Особенно это касается крупнейшей и наиболее боеспособной вооруженной группировки в западном полушарии - FARC.

Первые повстанческие группировки акцентировали политические задачи на необходимости достичь государственной власти путем социалистической революции. На волне победившей революции на Кубе такая перспектива казалась реальной. Заимствуя частично тактику Мао Цзэдуна, колумбийская герилья начала создавать "партизанские очаги" в сельских районах. При этом повстанцы позиционировали себя как защитников малоимущего крестьянства. С годами ее тактика изменилась. Повстанцы расширили зону своей деятельности на провинциальные города и даже на крупнейшие центры страны.

При сохранении большинства программных тезисов (социальная справедливость для колумбийского народа, перераспределение собственности, национализация промышленности, всеобъемлющие социально-политические реформы и т.д.) следует признать, что идеологическая составляющая в деятельности леворадикальных организаций отходит на второй план. За многие годы кровопролитной борьбы, унесшей жизни десятков тысяч колумбийцев, методы деятельности герильи принципиально не изменились. Можно говорить лишь о некоторых технических нововведениях, которые благодаря развитию современной технологии, применяются ими сегодня в террористических актах.

Основными же направлениями террористической активности FARC и ELN остаются: похищение людей с целью выкупа, организация взрывов в местах массового скопления людей, вымогательство, политические убийства, нападение на объекты государственной власти и диверсии, направленные на подрыв инфраструктуры страны. В последние годы к этому списку добавилась деятельность повстанцев в области контроля за наркотрафиком. Последнее на сегодня приносит им более половины их доходов. И те многочисленные ожесточенные столкновения с правительственными силами и конкурирующими незаконными вооруженными формированиями проходят как раз в зонах выращивания наркокультур. Именно удержание этих стратегически важных участков наряду со стремлением контролировать другие зоны страны, богатые полезными ископаемыми (промышленные), и ключевые сельскохозяйственные районы является приоритетной задачей FARC и подобных им группировок.

Разумеется, повстанцы стараются удержать свое политическое превосходство в тех районах, где государственная власть слаба или отсутствует вовсе. Повстанцы оказывают сильнейшее давление на местные органы власти, которые зачастую вынуждены проводить в жизнь выгодную экстремистам политику. При этом рэкету и другим видам давления подвергаются и госслужащие, и предприниматели, и даже простые колумбийские граждане. На сегодня, вопреки утверждениям повстанцев об общенародном характере их движения, стало очевидным, что никто в Колумбии, независимо от социального статуса, не застрахован от насилия со стороны террористических групп. Имея крепкую финансовую базу, отлаженную структуру, большое количество хорошо укомплектованных и вооруженных боевиков, современная колумбийская группировка герильи представляет собой организованное преступное сообщество, с которым не в состоянии пока справиться силовые правительственные ведомства.

В то же время герилья не в состоянии захватить политическую власть в стране или в какой-то ее части. Неосуществимость такого варианта осознается, очевидно, и самим руководством леворадикальных группировок. В данной ситуации экстремистам выгоднее сохранять своеобразный статус-кво, сложившийся во внутреннем вооруженном конфликте. Под этим следует понимать продолжение осуществления террористической деятельности в локальных масштабах, сохранение своих структур на местном уровне и по возможности расширение зон своего влияния, избегая крупномасштабных столкновений с правительственными войсками.

В условиях укрепления позиций государства и активизации борьбы с любыми проявлениями терроризма, в ближайшее время герилья, скорее всего, не может рассчитывать на качественное усиление своих позиций. Большинство населения Колумбии выступает против леворадикальных группировок и в разной форме оказывает им сопротивление. Важнейшим оппонентом герильи является наряду с правительством и праворадикальная группировка AUC ("парамилитарес"), которая тоже находится вне закона и признана в 2002 г. Госдепартаментом США как международная террористическая организация. FARC и ELN были внесены в тот список несколькими годами раньше не в последнюю очередь из-за того, что многократно совершали убийства и похищения американских граждан.

В заключение хочется отметить, что борьба правительственных войск с террористическими группировками продолжается, и на этом пути за последние два года достигнут определенный прогресс, но о разрешении внутреннего вооруженного конфликта в ближайшей перспективе говорить преждевременно, так же, как и о ликвидации леворадикальных террористических группировок.